и чувствовал, что меня здорово насадили, – нет, пожалуй, я выражусь иначе. В какой-то степени я испытывал эмоциональное смятение. Когда-то я воображал, что, пройдя инициацию и получив звание Посвященного из рук Магистра, я смогу проходить сквозь пламя, повелевать стихиями, пересекать границы сознательного и беседовать с духами. И, прежде всего, стану повелителем своей души и гарантом ее бессмертия. Вместо этого все шло к тому, что я получу солидную подготовку в области грамматики и лексикологии английского языка. Уж лучше мне было держаться Института экономики. Но деньги… Неужели я продал свою бессмертную душу за сотню фунтов в неделю? Разве я не должен расписаться кровью? Как человек продает душу? Да и вообще, я раньше сильно сомневался в том, что у меня есть душа. Но если у меня все-таки есть душа, то, может быть, стоило попытаться продать ее подороже, например за любовь всех красавиц, которых я пожелаю…
– Как ты думаешь, в чем назначение дневника? – спросил наконец Фелтон.
– Не знаю. Я никогда не понимал, зачем люди ведут дневники, и сам не стал бы, если бы мне не повелел Магистр.
– Ну давай, подумай хорошенько. Зачем может быть нужен дневник?
– Я правда не знаю, но думаю, что он сможет стать свидетельством моего духовного прогресса в движении по Пути – разумеется, если допустить, что прогресс вообще есть, – и отчетом обо всех странных волшебных вещах, которые могут со мной произойти. Но уж точно главное в нем – то, что я говорю, а не то, какими словами.
Фелтону мой ответ не понравился.
– Ладно, хватит скулить, Питер. Веди дневник, и ты увидишь, что ты меняешься от одного того, что ведешь дневник, оттого что подбираешь слова для своих поступков, и, может быть, рано или поздно ты обнаружишь, что в этом участвуют и другие существа. Как заметил Кроули: «Магия – это болезнь языка». Здесь, в Ложе, мы все ведем дневники. Посвященные обязаны вести записки, и не только о волшебных деяниях, но и об обстоятельствах, в которых они произошли. Ведение дневника является, или должно являться, тренировкой памяти, а память – самое могущественное оружие посвященного, ибо мы производим магические действия при помощи слов, а эти слова приходится запоминать. Но не думай, что дневник – это всего лишь письменный отчет о событиях: когда ты вступишь в страну теней, будут времена, когда дневник станет твоим единственным спутником. Будут времена, когда твой дневник покажется тебе твоим братом-бесом.
И все в таком духе. Я хотел было расспросить поподробнее о стране теней и братьях-бесах, но Фелтон снова принялся разносить в пух и прах мой ужасный слог. В особенности он был против того, что я называю происходивший во вторник ритуал Черной Мессой.
– Черная Месса есть акт поклонения Дьяволу. А ритуал, который мы совершали во вторник, был призванием Айвасса с целью укрепления в нас высших стихий, подвластных ему. Ложа не служит и никогда не служила Черных Месс. Если тебя интересует Черная Месса, обратись к романам Денниса Уитли. И вообще я подозреваю, что Черные Мессы существовали только на страницах бульварных романов. Для человека, действительно обладающего