Злые силы не дремлют, – заметил отец Консетт.
Сильвия вновь вернулась в комнату, в руках у нее была телеграмма из нескольких страниц. Отец Консетт поднес их к свече – он страдал от легкой близорукости.
– Мужчины омерзительны, все до единого, – заявила Сильвия. – Правда, мама?
– Нет, я с этим не соглашусь, – сказала миссис Саттертуэйт. – Это слова бессердечной женщины.
– Миссис Вандердекен говорит, что все мужчины гадкие и жить рядом с ними – мучительная обязанность женщины, – продолжила Сильвия.
– Ты общаешься с этой развратницей? – спросила миссис Саттертуэйт. – Она ведь русская шпионка! И даже хуже!
– Она была в Гусажу одновременно с нами, – сказала Сильвия. – И не нужно ахать. Она нас не выдаст. Это порядочный человек.
– Я и не думала ахать, – заметила миссис Саттертуэйт.
Священник, погруженный в чтение телеграммы, вдруг воскликнул:
– Миссис Вандердекен! Боже упаси!
На лице Сильвии, севшей на диван, отразилось вялое и скептическое веселье.
– И что же вы о ней знаете? – спросила она у священника.
– То же, что и вы, – ответил он. – И мне этого довольно.
– Отец Консетт расширяет круг общения, – сообщила Сильвия матери.
– Не стоит жить среди мерзавцев, если нет желания о них слышать, – сказал отец Консетт.
Сильвия встала.
– Немедленно перестаньте говорить гадости о моих друзьях, если хотите меня перевоспитывать и наставлять на путь истинный. Если бы не миссис Вандердекен, я бы сюда не приехала и вам некого было бы возвращать в свою церковь!
– Не говорите так, дитя мое! – воскликнул священник. – По мне, так лучше, чтобы вы открыто жили во грехе, прости Господи.
Сильвия вновь опустилась на диван, апатично сложив руки на коленях.
– Как угодно, – сказала она, и отец погрузился в чтение четвертой страницы телеграммы.
– Что это значит? – вдруг спросил он, вернувшись к первой странице. – «Возвращение ярма согласен», – прочел он со сбившимся дыханием.
– Сильвия, иди зажги спиртовку. Скоро будем пить чай.
– Такое чувство, будто я сельский мальчишка на побегушках… Почему бы тебе служанку не разбудить? – проговорила Сильвия, вновь поднимаясь. – «Ярмом» мы называем наш… союз, – пояснила она священнику.
– Получается, между вами достаточно теплые чувства, раз вы придумываете общие эвфемизмы. Это я и хотел узнать. Смысл его слов я и так понял.
– Среди этих, как вы их называете, эвфемизмов было довольно много обидных, – заметила Сильвия. – Проклятия превосходили числом комплименты.
– Значит, эти проклятия звучали из твоих уст, – подметила миссис Саттертуэйт. – Кристофер ни единого обидного слова тебе не сказал.
Недобрая усмешка тронула губы Сильвии. Она повернулась к священнику.
– Вот она, мамина трагедия, – торжественно сообщила она. – Мой муж – один из ее любимчиков. Она его обожает. А он терпеть ее не может.
С этими словами Сильвия неспешно вышла в соседнюю комнату,