бы Блайт не исчез из его жизни, стремления Тони, возможно, были бы совсем другими. Но Тони не хотелось думать о том, к чему бы это привело. Так что он быстренько договорился о продаже дома по телефону и электронной почте, попросив адвоката Блайта прислать ключи прямо агенту. Адвокат, конечно, сделал вид, что ничуть не удивлен поведением клиента, но Тони знал, что он лукавит. Тони слишком хорошо понимал, что всю жизнь возводил стену между собой и мужчиной, который не захотел быть его отцом, и теперь не видел причин ставить свою хрупкую психику под удар ради того, кто решился признать сына только после смерти.
Но все равно где-то глубоко внутри него звучал голосок, твердивший, что когда-нибудь он может об этом пожалеть.
– Может, и так, – сказал вслух Тони. – Но сейчас я этим заниматься не стану.
Какое-то мгновение он обдумывал план отложить продажу дома, чтобы потом, когда будет готов, тщательно осмотреть то, что осталось от жизни Артура Блайта. Но он быстро отмел эту мысль. Скорее всего, он никогда не наберется духа это сделать, а хранить пустующий дом, когда столько людей нуждается в жилье, как-то аморально.
Разозлившись на собственную нерешительность, Тони закрыл сайт и взял в руки историю болезни одного из пациентов. Вот тут он мог принести пользу, это он умел – вмешиваться в жизни людей, чье поведение радикально отклонялось от того, что большинство считает нормой. Отношения с матерью дали Тони неоценимый опыт – он знал, как выглядит мир по ту сторону нормальности и какой представляется человеку жизнь, когда он смотрит на нее словно сквозь мутное стекло. Он знал, как тяжело повсюду чувствовать себя чужаком и как страшно жить в мире, чьи обычаи и правила так сильно отличаются от твоих, как непросто сохранить свой разум. С тех пор как Тони научился прикидываться обычным человеком, он понял, что в его силах помочь и другим, таким же покореженным жизнью. Многие из его пациентов уже шагнули за грань безнадежности, но некоторые еще поддавались «ремонту», после которого следовала реабилитация и возвращение к более или менее нормальному существованию.
От чтения его оторвал звонок телефона.
– Алло? – рассеянно сказал он в трубку.
Кэрол утверждала, что это его удивленное и подозрительное «алло» звучит так, будто он совершенно не ожидает, что пластиковая штука на столе вдруг затрезвонит и заговорит человеческим голосом.
– Все это напоминает мне поэму, которую я читала в школе, – говорила Кэрол. – Называется «Марсианин пишет письмо домой».
Человек на другом конце телефона явно сомневался, туда ли попал – услышь он эти рассуждения Кэрол, тут же бы с ней согласился.
– Это доктор Хилл? – уточнил он. – Доктор Тони Хилл?
– Да. Кто говорит?
– Детектив-инспектор Стюарт Паттерсон из полиции Уэст-Мерсии.
– Мы ведь с вами незнакомы, верно? – Тони предпочитал сразу прояснять этот вопрос – на лица память у него была хорошая, а вот