же она, в конце концов! Человек, а не сволочь последняя.
А насчет этой Розовой, так ей, честно говоря, нет никакого доверия, вот. Тоже мне, светило! Полусумасшедшая и, кажется, одинокая тетка. И что там у нее в голове… Нет, ни за что они никуда не поедут! Как после всего этого она посмотрит мужу в глаза?
Но все же позвонила Вере Ивановне, маминой по-друге, которая и навела на Розовую Даму, – сомнениями, разумеется, поделилась. Та рассмеялась и удивилась Ольгиной недоверчивости:
– Инга Станиславовна тебе не подошла? Ну, Оля… Ты меня удивила! Она же бог, эта тетка! Стольких деток спасла! Могу тебе перечислить только среди общих знакомых. Слушать ее надо, и все! А свои сомнения засунь куда подальше, ты меня поняла? – И с воодушевлением взялась перечислять вылеченных и спасенных детей. Это, конечно, впечатляло, но решиться Ольга не могла.
Она попыталась объяснить, что то, что предложила Розовая Дама, – просто невозможно, и все!
– Не-ре-аль-но! – по слогам произнесла она.
Вера Ивановна не перебивала, а когда Ольга закончила, тихо сказала:
– Дело, конечно, твое. Но я бы не пренебрегала советами Инги! Она всегда – в точку. Ни разу не ошиблась, ни разу. В общем, решать, Оля, тебе! И еще подумай, какие у тебя приоритеты. Кому ты больше нужна и кому ты реально сможешь помочь. В конце концов, у твоей несчастной свекрови есть сын.
«Все так. Чужую беду рукой разведу, это понятно, – подумала Ольга и решила: – Рассказывать об этом никому не буду. Никому, даже маме! А уж про Леву и говорить нечего».
А через пять дней Иришка подхватила ангину. И это в разгар весны, в середине апреля! После антибиотика развился ложный круп. Ольга открыла на полную мощь кран с горячей водой в ванной, напустила густого пару и усадила дочку на табуретку. «Скорая» приехала через тридцать минут. Из ванной Иришку, потную и замученную, врач выносил на руках. Девочка лежала, бессильно опустив руки, с закрытыми глазами, и ее густые, вьющиеся, влажные волосы, словно водоросли у утопленницы, висели безжизненно и страшно. После укола она уснула.
Ольга сидела на краю ее кровати, уставившись в одну точку. Потом резко встала, вышла из комнаты и набрала мамин номер.
Мама ахала и охала, перебивала дочь и наконец вынесла свой вердикт:
– Да о чем же здесь рассуждать? Какая же ты, прости господи, дура! Чего ты боялась? Ты что, на гулянку собралась? С любовником в Сочи? Пиши срочно Леве. Нет, не письмо – телеграмму! И все вместе мы будем решать! Хотя все уже решено! Надо искать квартиру, заказывать билеты и придумывать, что делать с бедной Ириной Степановной! Такая большая семья! Кто-то поможет, Оля! Ты же знаешь, какие у меня организаторские способности! – рассмеялась мама.
– А Лева? – тихо спросила Ольга.
– Лева – Иришкин отец! – отрезала мама.
Муж должен был вернуться через три дня, и Ольга решила телеграммой его не беспокоить. Да, все так. Мама права. В конце концов, ей там тоже будет несладко! Чужой дом, чужой город. И она совершенно одна. Со всем хозяйством, со всеми