жира, серый наряд.
Мы все поголовно пьяные,
А они у стенок стоят.
И каждая девочка ждет, ждет, ждет,
Что кто-то из нас вот-вот, вот-вот
Своим серым мечом взмахнет, взмахнет.
И от лезвия солнце брызнет.
А потом этот кто-то ее возьмет
И на сером драконе ее увезет
От фабричных кварталов, комбинатских ворот
И от серых пустошей жизни.
Наливай, танцуй и иди ко мне,
Чтоб растаяли серые слизни.
Чтоб скорей промелькнули в нашем окне
Эти серые пустоши жизни.[6]
Эли простоял у арки сколько смог. Его почему-то тянуло влезть на уступ метрах в пяти выше, хоть там и была отвесная скала. Но подошел руководитель экскурсии и утащил его с собой, выговаривая за то, что оставил без присмотра детей, ушедших далеко вперед. Эли уныло плелся за ним, понимая, что так хорошо еще никогда в жизни себя не чувствовал – тело будто вымыли изнутри чистой родниковой водой. Все время после этого, все три года, хотелось съездить туда. Да все никак не получалось. То не было денег, то работа, потом болезнь и смерть матери…
«Надо ехать! – вдруг понял он. – Надо ехать! Времени больше нет. Вдруг это чудо? Вдруг оно поможет мне измениться и изменить свою жизнь? Ведь я же не боюсь отказаться от всего ради чего-то необычного. Не боюсь! Да и терять мне особо нечего…»
– Эли!!! Лама ата льо шомеа оти?! (Ты почему меня не слушаешь?! – ивр.).
Охранник вздрогнул и выплыл из воспоминаний. Рядом высилась красномордая туша – его начальник.
– Сколько можно! То он книги на работе читает, а зачем человеку книги?! Ничего не делает, как положено! Вы, русские, все свиньи и не цените нашей доброты! Ты здесь больше не работаешь! Ты уволен! – марокканец довольно скалился: ну, еще бы, показал «русскому», кто здесь хозяин!
Эли встал, потянулся, и с удовольствием высказал начальству прямо в морду все, что думал о нем в частности и о марокканцах в общем, наслаждаясь процессом изменения цвета оной морды с багрового на серо-буро-малиновый. Затем сунул ноутбук в сумку, подхватил ее и направился в сторону автобусной остановки.
– Стой! Ты куда? А кто до конца смены тут сидеть будет? – начальник с недоумением смотрел ему вслед.
Многие сабры почему-то были свято уверены, что могут тебя выгнать, а ты после этого обязан сохранять с ними хорошие отношения.
– Сам и сиди, ублюдок! – не оборачиваясь, бросил Эли.
«Итак, свободен! Правда, что с этой свободой делать я, увы, не знаю. Неизвестность. А может… Не может, сволочь, точно! Надо ехать в Ущелье. А вдруг там ничего нет? Вдруг мне все привиделось? Ну и что! Где-нибудь, да устроюсь, охранных фирм в Израиле хватает. Возможно, и по специальности повезет. Там увидим…»
Приняв решение, Эли пошел быстрее. Предстояло слишком много дел. И в банк успеть, снять закрытые деньги,[7] и купить все необходимое для поездки в Эйлат.
Только через пять