Сян постоянно искала дома для брошенных детей, трудности она не любила. И грустное тоже не любила. И неприятное. Если она не могла ничего исправить, то старалась хотя бы не думать о грустном. Она сидела рядом с девочкой и пускала пузыри – красивые, светящиеся, по большей части магические пузыри, и на тугих выпуклых боках завивались вихри цвета. Девочка ловила пузыри руками и заключала в них цветы, бабочек или листья. В самый большой пузырь она влезла сама и поплыла над травой.
– Посмотри, как красиво, Глерк, – сказала Сян. – Ну неужели нельзя думать о чем-нибудь другом?
Глерк покачал головой.
– Сколько это еще продлится, Сян? – спросил он. Ведьма не ответила.
Позже кошмар взял девочку на руки и пел ей песенки, пока она не уснула. Он чувствовал у себя в руках тяжесть магии. Ощущал, как катятся могучие волны волшебства, как ворочаются они в детском теле, не находя выхода на берег.
Ведьма сказала, что он все придумывает.
Она твердо потребовала, чтобы все занялись воспитанием маленькой девочки, которая от природы была шаловлива, подвижна и любопытна. Каждый день Луна по-новому (и весьма изобретательно) нарушала правила, которым ее учили, и всякий раз поражала своих учителей до глубины души. То она седлала козу, то скатывала с горы к сараю валуны (для красоты, как она потом объяснила), учила кур летать, а однажды чуть было не утонула в болоте. (К счастью, Глерк ее вытащил.) Она напоила гусей пивом, чтобы посмотреть, будут ли они после этого выделывать смешные коленца (оказалось – да), и сунула козам в кормушку черный перец, потому что хотела узнать, начнут ли они прыгать, когда попробуют (нет, козы просто проломили забор и сбежали). Каждый день она подбивала Фириана на возмутительные проказы, а нет, так устраивала ему розыгрыши, от которых бедный дракончик нередко плакал. Она лазала, пряталась, строила, ломала, писала на стенах и рвала только что сшитые платья. Волосы у нее всегда были спутаны, нос – испачкан, а ладошки до того грязны, что от них повсюду оставались отпечатки.
– Что же будет, когда в ней проснется магия? – снова и снова спрашивал Глерк. – Что тогда?
Сян старалась об этом не думать.
СЯН НАВЕЩАЛА ВОЛЬНЫЕ ГОРОДА дважды в год, один раз с Луной, второй – без. Она не объясняла девочке, почему уходит одна, и никогда не рассказывала про окутанный печалью городок по ту сторону леса или о детях, которых оставляли на поляне за его стенами и, по-видимому, бросали на смерть. Конечно, когда-нибудь придется рассказать Луне всю правду. Когда-нибудь потом, говорила себе Сян. Не сейчас. Слишком это грустно. Да и Луна еще маленькая, она не поймет.
В пять лет Луна совершила еще одно путешествие в самый далекий из Вольных городов, который назывался Обсидиан. Тут-то Сян и обнаружила, что бранится на девочку, которая не может ни минуты посидеть спокойно. Не может – и все.
– Так, юная особа, будьте-ка любезны сию секунду выйти отсюда и отправляйтесь поиграть с друзьями.
– Смотри, бабушка! У меня шляпка! – С этими словами Луна запустила руку в миску, где подходило тесто, оторвала