вошли в дом. Сверху, со стропил раздался яростный крик женщины. Ее блестящие черные волосы были вздыблены, словно клубок длинных извивающихся змей. Она шипела и плевалась, как загнанное в угол животное. Одной рукой и одной ногой она цеплялась за опоры крыши, а другой рукой крепко прижимала к груди ребенка.
– УБИРАЙТЕСЬ! – завопила она. – Я вам ее не отдам! Я плюю вам в лицо, я проклинаю ваши имена! Убирайтесь из моего дома, не то я выцарапаю вам глаза и брошу их воронам!
Старейшины уставились на нее разинув рты. Они не могли поверить своим глазам. Они много раз приходили за детьми, и родители никогда не сопротивлялись. Это было не принято, и все тут.
(Антейн, единственный из всех, заплакал, стараясь, чтобы взрослые этого не заметили.)
Герланд быстро сориентировался и нацепил на грубоватое лицо маску сочувствия. Протянул руки ладонями вверх, чтобы показать, что пришел с миром. Сохраняя на лице улыбку, он скрипнул зубами. Он терпеть не мог эти игры в доброту.
– Бедная моя запутавшаяся девочка, – сказал он самым заботливым голосом, какой только мог изобразить. – Это ведь не мы забираем твое дитя. Это ведьма его забирает. А мы лишь повинуемся ее приказу.
Мать издала утробное рычание. В этот миг она походила на разъяренную медведицу.
Герланд положил руку на плечо растерянному мужу и сочувственно пожал его.
– Что ж, малый, боюсь, ты прав: жена твоя и впрямь обезумела, – произнес он, стараясь скрыть овладевшую им злость под маской озабоченности. – Такое редко, но все же случается. Мы должны проявить сострадание. Не вини бедную женщину; ей нужна помощь.
– ЛЖЕЦ! – выплюнула женщина. Ребенок заплакал; женщина залезла по стропилам еще выше, прижалась спиной к скату крыши, устроилась так, что ее было не достать, и дала ребенку грудь. Ребенок тотчас успокоился.
– Если вы заберете мою дочь, – сказала женщина низким страшным голосом, – я ее все равно найду. Найду и заберу обратно. Только попробуйте – увидите.
– Неужели ты собираешься биться с ведьмой? – рассмеялся Герланд. – В одиночку? Ах, бедная заблудшая душа.
Голос его истекал медом, однако лицо понемногу наливалось огнем.
– Горе совсем лишило тебя разума. Твой бедный рассудок не выдержал потрясения. Но ничего. Мы исцелим тебя, мы сделаем все возможное. Стража!
Он щелкнул пальцами, и в комнату ворвались вооруженные стражницы, особый отряд, посланный, как всегда, Звездными сестрами. За спиной у каждой стражницы висел лук и колчан, на поясе покоился короткий острый меч. По спине сбегала длинная коса, знак того, что ее владелица долгие годы провела на вершине Башни, предаваясь созерцанию и упражняясь в боевых искусствах. Лица стражниц были неподвижны, как камень, и старейшины, при всей их власти, отступили назад. Сестры были силой, и сила эта пугала. Шутить с ними не осмеливался никто.
– Заберите у этой безумицы дитя, а саму несчастную отведите в Башню, – приказал Герланд. Он вперил взгляд в женщину под крышей; та разом побледнела. – Звездные сестры