такие как посещение других миров по призыву, и своя особая магия остались при них, так что знакомство с такими бывшими демонами может быть как просто интересным, так и полезным.
Раскрошив в ладони кусочки мела, я протянул руку над центром расчищенного пространства и высыпал его вниз. Сконцентрировался над тем, что я хочу получить, и осколки мела, рассыпаясь в воздухе окончательно в мелкую пыль, разлетелись в разные стороны, рисуя на полу пентаграмму. На самом деле это было не обязательно, но, во-первых, соблюдая общепринятые ритуалы, проще осуществить призыв, а во-вторых, насколько я знаю, такой призыв в их мире как-то по-особому выделялся и очень котировался в их иерархии. И моему приятелю приятно, и мне несложно.
Протянув уже обе руки ладонями вниз над центром пентаграммы, я начал речитативом бубнить: «…ра лекв иныраль моракм выльданар ипелкане…» – и так далее, и так далее. Вообще, что ты говоришь, было абсолютно неважно, ха-ха. Демонологи из магических миров, думаю, при каждом вызове своих демонов над вами потешаются. Просто пока ты несёшь эту околесицу, ты заполняешь силой пентаграмму призыва. Здесь важно внимание, концентрация на цели и личная сила призывающего, вот и весь секрет. Сейчас мел на полу стал чернеть, и эта чернота расползалась по всей пентаграмме, пока я продолжал бубнить: «… итарнал фграхнель, Сол-Лейм!»
А вот это уже важно: в момент, когда пентаграмма полностью почернела, нужно произнести имя того, кого ты призываешь, иначе ты в лучшем случае потратил зря кучу усилий. Ну а в худшем – мало ли что из других миров захочет заглянуть на огонёк к призывателю-заике, который не смог даже правильно произнести, кто же ему понадобился.
Я заиканием не страдал, и поэтому у меня всё получилось. Пентаграмма вспыхнула столбом алого, с чёрными прожилками света и столбом поднялась до потолка, постояла пару секунд и рассеялась. А как только рассеялась, в её центре обнаружился огромный, размером с рысь короткошёрстный кот. Кстати, забыл сказать, раса, к которой он принадлежал и которая так неудачно доэкспериментировалась с Армагеддоном, была котообразной.
Сол-Лейм, демон, которого я призвал, был угольно-чёрным, с алыми светящимися глазами, небольшими рожками на голове и двойным рядом игольчатых зубов, между которыми периодически мелькал острый раздвоенный язык. Всё это я увидел потому, что тот, как только появился, огляделся вокруг и, увидев меня, расплылся в широкой улыбке.
– Мой старый друг Мммаксс! Как же давно не виделись! – Он подался вперёд, но упёрся носом в невидимые стенки пентаграммы. – О Бласкет! Выпустишь?
– Конечно, момент. – Я щёлкнул пальцами правой руки, и пентаграмма поднялась в воздух, попутно разлетаясь пылью по всей комнате, оставив за собой запах горелого дерева и озона.
Сол-Лейм радостно поскакал ко мне и приветственно ткнулся рожками мне в ногу, так он поздоровался, а затем по-хозяйски запрыгнул на кухонную стойку и огляделся вокруг.
– Новая берлога? Хорошо и просторно, я чувствую вокруг немало самок и грехов,