назад, заявив, что не желает иметь ничего общего с неудачником. Благо, хоть детей не было. С тех пор Николай Иванович изредка встречался с женщинами из «своих», предпочитая держаться от остальных на некоторой дистанции, они ему были просто неинтересны, какими бы красивыми ни являлись. Со своими, по крайней мере, находились общие темы для разговора, многое понималось с полуслова, а то и с полувзгляда. Обсуждать же с кем-либо, что сколько стоит и где раздобыть еще денег, прокурор не хотел – испытывал к подобным темам брезгливость. Поэтому на работе его считали мизантропом.
Время незаметно текло, улица сменялась улицей, пока Николай Иванович не заметил на висящих вдалеке уличных часах, что уже полтретьего. Надо же, задумался. Можно уже звонить Баффе. Зато ехать еще рано, да и пообедать сначала не помешает – живот уже подвело. А у Баффы, как всегда, в холодильнике мышь повесилась.
Обнаружив неподалеку небольшое кафе, Николай Иванович с аппетитом пообедал. Довольно недорого, поскольку спиртного брать не стал. Пить сегодня еще придется немало. Затем нашел ближайшую станцию метро и отправился в Ясенево, предварительно позвонив Баффе и сообщив, что едет. Тот в ответ что-то пробурчал сонным голосом и отключился. Кажется, «угу». Понятно, старый приятель с бодуна. Значит, по дороге придется затариться пивом, да и закуски взять не помешает.
Выйдя из метро, прокурор нашел ближайший магазин, помня, что возле дома Баффы магазинов нет, только ларьки. Пиво-то в них взять можно, а вот из еды только чипсы. Купив все нужное, он не спеша двинулся по Тарусской улице. Пройти было нужно всего четыре квартала, поэтому лезть в переполненную маршрутку смысла не имело.
Не прошло и четверти часа, как он уже звонил в дверь четырнадцатой квартиры дома Баффы. Ее гостю открыли не сразу, а только через несколько минут. В проеме нарисовался почти двухметровый лысый громила с длинной бородой, заплетенной в косу. Он окинул Николая Ивановича взглядом красных похмельных глаз и пробулькал:
– Чего надо?..
– Баффа, совсем охренел? Своих не узнаешь? – удивился прокурор. – Тебе тут пиво принесли, а ты рычишь?
– Назгу-у-л!!! – радостно взревел громила. – Старая скотина! Чо встал, как чужой? Давай, заваливай быстрей!
Он шагнул вперед и обнял Николая Ивановича так, что у того затрещали ребра.
– Да отпусти ты, медведь чертов! – задушенно выдохнул прокурор. – Как был Большим Бабахом, так им и остался!
– Да ладно тебе, – хохотнул Баффа. – Заходи. Страшно рад тебя видеть.
Он отпустил гостя и отступил внутрь. Николай Иванович зашел – впрочем, какой там Николай Иванович! Здесь он был Назгулом Питерским, старым ролевиком и металлистом. Здесь можно было позволить себе быть самим собой, не притворяясь тем, кем не являлся.
Назгул с интересом оглянулся. В квартире Большого Бабаха, он же – Хоббит Баффа, за прошедший с последней встречи год ничего не изменилось. Только обои стали еще более ободранными. Пол покрывал толстый слой пыли – Баффа убирал в квартире, только