Разглядывая свою «работу», он ужаснулся, представив последствия. Сморщенной обуви оказалось больше десяти пар.
Утреннее построение было сорвано. Курсанты, одев робу за считанные секунды, не смогли обуться и вышли строиться в носках со скрюченными ботинками в руках.
Скандал разразился нешуточный. Больше всех почему-то злорадствовал Тарасенко. Изрыгнув в пространство трёхэтажную брань, он взял несколько пар испорченной обуви и отправился лично докладывать о происшествии командиру роты, хотя для таких целей существовал старшина.
– И что мне с тобой делать, товарищ курсант? – спросил капитан третьего ранга Семёнов, когда Мишка предстал перед ним. – Ущерб составил 72 рубля 50 копеек, и мы обязаны возместить эту сумму с виновника. Желательно в добровольном порядке. Сам напишешь родителям, или мне оправить письмецо с печатью?
Мишка стоял, опустив голову. Мысли лихорадочным потоком проносились в голове. Он представил на миг, как мать получает письмо от командира, читает его и сильно хмурится. Ему стало не по себе.
– Товарищ капитан третьего ранга, а можно как-то иначе? – спросил Мишка хриплым голосом.
– Что значит – иначе? – в недоумении спросил Семёнов.
– Ну…отработать где-нибудь, чтобы только родителям не сообщать.
– Я бы отправил тебя на заработки, только не имею такой возможности. Дело в том, что флот – не производственное предприятие. На нём денег не зарабатывают, а отдают воинский долг перед Родиной.
От слов командира у Мишки ёкнуло внутри. Он собрался заявить, что готов полностью отказаться от своего денежного довольствия курсанта до окончания учёбы, а оставшуюся сумму обязательно возместит, только чуть позже. Напишет письмо сестре, и она вышлет деньги. Готов был сказать, но не успел.
Послышался стук в дверь, в кабинете ротного появился главный старшина Ольшанский.
– Разрешите, товарищ капитан третьего ранга, – произнёс он с порога. – Главный старшина Ольшанский из суточного увольнения прибыл без замечаний.
– Проходи, Борис, присаживайся. Ты как раз кстати, – командир роты указал жестом на стул. – Неприятный случай произошёл в первом взводе. Курсант Кацапов спалил полтора десятка пар ботинок своих сослуживцев.
– Я уже в курсе, тащкаптреранга, – пояснил Ольшанский. – По этому поводу и заглянул к вам.
Главстаршина Ольшанский дослуживал последний месяц до демобилизации. Был он высоченного роста, широк в плечах, был медлителен в движениях и говорил громовым басом. Его срочная служба растянулась на четыре с половиной года. Он проходил службу по старому приказу, а полгода добавилось в связи с нахождением его в дальнем походе. Ему было доверено испытание нового образца аппаратуры, в разработке которой он принимал непосредственное участие.
Жизнь Бориса с малых лет была связана с морем. Он родился и вырос в городе морской славы, все его родственники по мужской линии были военными моряками. Отец