слышала от нашей травницы, что повторяющиеся сновидения могут быть признаком зарождающейся болезни, – вздохнула старушка. – Сначала сны, потом – галлюцинации, а затем – морбус. Не хочу тебя пугать, девочка моя, но сходила бы ты к дайре Салус на прием.
Пуэлла проглотила последний кусочек булочки и потянулась за следующей. Старушка остановила ее руку на полпути к сумке и строго покачала головой.
– Нет, сначала сходи на кухню и чайник поставь. Не позволю тебе натощак наедаться.
Пока чайник свистел и прыгал, пуская вверх струйки кудрявого пара, Пуэлла раскладывала покупки в холодильник и щурилась навстречу светлым лучам Златолика, что ласкали ее волосы и плечи теплыми и нежными прикосновениями. Бабушка уже сидела в плетеном кресле за круглым столиком и тихо напевала что-то себе под нос. Каждый раз, когда она надолго задерживалась в какой-нибудь комнате, сами стены впитывали в себя ее запах: старая бумага, травяные духи и зачарованное дерево, из которого были сделаны ее многослойные бусы, купленные много лет назад на ярмарке в Кейдаме. Вот и теперь аромат слился воедино с сиянием утра, заполнил каждый уголок крошечной кухоньки.
Закончив раскладывать покупки, Пуэлла раздвинула желтые шторки, расшитые бисером, и свет наступившего утра хлынул внутрь сквозь прозрачный кружевной тюль. За окном все было светло и зелено, по дорожкам, мощеным золотистыми камешками, уже вовсю носились дети и прогуливались старики.
Она увидела, как на другой стороне улицы открылись шторы в доме Амики, и блеснули в лучах Златолика ее яркие рыжие локоны. Уже через минуту девушка в легкой джинсовке и простом голубом платьице выскочила на крыльцо, сжимая в руках маленькую тканевую сумочку.
– Кажется, к нам сейчас Амика придет, – сказала Пуэлла, возвращаясь к столу. – У нас есть печенье?
– Эта твоя подружка пожирает печенье, словно изголодавшийся хищник, – улыбнулась старушка. – Ладно, ладно, я просто шучу; мне кажется, в тумбочке осталась одна упаковка. Угостишь, как придет.
Закусив по детской привычке кончик языка, девушка достала третью чашечку и принялась разливать горячий чай, от которого исходил приятный влажный пар. Склонившись над своей порцией, бабушка восторженно втянула носом свежий аромат.
– Травяной, – констатировала она. – С молодости мой любимый.
Подув на чай, Пуэлла сделала осторожный глоток и закрыла глаза от наслаждения. Боль по-прежнему слабо пульсировала в висках, однако ничто не могло повлиять на ее чудесное настроение сегодня: кажется, день начинался как надо.
Кто-то отрывисто постучал во входную дверь. Потом – еще раз и еще, с каждым разом становясь все настойчивее. Пуэлла закатила глаза и, не сказав ни слова, нырнула в залитый светом коридорчик, чтобы открыть подруге дверь. Амика бросилась ей на шею, едва щелкнул замок и зазвенели колокольчики рядом с рамой: она всегда так делала, и Пуэлла совершенно не была против. От подруги пахло ее любимым ягодным шоколадом и ароматным мылом, который она делала сама. У нее с матерью был маленький