встало искривленное лицо Олеси.
«Если голова там, то тело где-то здесь».
Следующий же полиэтилен открыл человеческое тело. Миша отшатнулся, поскользнулся и упал, содрав клеенку с туши рядом. Там было еще одно тело. Болдин вскочил и снова упал. Руки жгло от холода. Он встал, провел рукой по стене, покрытой инеем, и приложил к лицу. Лучше не стало.
«Почему так? Почему я не отказался сюда ехать?»
Миша прильнул лбом к ледяной стене. Глубоко вздохнул и снова посмотрел на человеческие тела. Нет, они никуда не делись. Болдин поймал себя на том, что пытается понять, кому принадлежит второй труп. Если с первым более или менее понятно, несмотря на разрубленную грудину и вырезанные половые органы, в нем узнавалось что-то женское, ему оставалось только приставить к нему голову Олеси, то о втором он мог сказать только, что он принадлежит мужчине.
Болдин хотел подойти ближе, чтобы рассмотреть тело, но его вдруг накрыла такая волна отвращения, какой не было даже там, в темном чулане, полном вонючих кишок и обрубков тел.
«Вот чем они здесь занимаются!» – подумал Миша и пошел к двери.
Он шел задом, боясь повернуться к трупам спиной, будто они могли спрыгнуть с крюков и убить его.
«Не их надо бояться, а тех, кто сделал это с ними. А они как раз сейчас могут быть за твоей спиной».
Миша резко обернулся. В дверях стоял головорез в грязной майке и точил огромный мясницкий нож. Перед тем как отключиться, Миша подумал, что сейчас от него будет вонять точно так же, как и после той злополучной вечеринки десятилетней давности.
Прудников проснулся от какого-то шума. Он посмотрел по сторонам, определяясь со своим местонахождением. В голове будто кто-то стучал молоточками. Славик сморщился и встал. Он все еще не мог понять, где находится. Под ним был диван. Уже хорошо. Прудников встал и, ощупывая все вокруг, пошел по направлению, как ему казалось, выхода. Слава нащупал дверь и улыбнулся. Внутренний компас не подвел.
Он не помнил, как лег спать, но почему-то решил, что их непременно положат всех вместе, ну или хотя бы мальчиков отдельно от девочек. Но чтоб вот так его в отдельную комнату, Славик не ожидал. Прудников прошелся по коридору, подсвеченному сквозь окно лунным светом. На диване кто-то спал. Он подошел ближе и увидел, что это Борька и Оля. Вячеслав попытался разглядеть груди Ольги, но потом, отругав себя, отвернулся.
«Животное! Она жена твоего друга! – Это не я. Это все самогон».
Собственные объяснения удовлетворили его, и Слава прошмыгнул в столовую, где их так накачал дядя Эдик. Может, самогонка и ни при чем? Стресс и дорога, вот причина его отключки. А то, что Олесю положили куда-то в другое место, объясняло разглядывание сисек жены друга.
Боль в желудке напомнила о том, что он не ел со вчерашнего утра. Сколько было мяса на столе, а он ни кусочка не попробовал. Ох, сейчас бы… Вдруг его нос учуял запах мяса. Сладковатый, едва уловимый аромат долетал с улицы. Кто-то среди ночи жарил шашлык. Прудникову это не показалось