Клятва золотого дракона. Ирина Лазаренко

приближался к тому, к чему подходить не стоило.

      – Эй, дракон! – хрипло позвал Эблон, и тот вздрогнул. – Чего-то тут не того! Слиться б тебе оттуда, дракон!

      Илидор обернулся, бледный и сосредоточенный.

      – Там под завалом – не кости, там призрак машины, – сухо пояснил он. – Я бы сам рад убраться от него подальше, но…

      – Не машина там, – Эблон пошел за Илидором, обходя гномов-призраков, которые катались по полу, беззвучно мутузя друг друга. – Там что-то паршивое. Ты бы не лез туда, дракон, и дал дорогу прихожанину Храма солнца, который вершит великое начинание, изничтожая зло во славу…

      Поперхнувшись пафосом собственной речи, Эблон Пылюга умолк.

      Илидор долго стоял, прислушиваясь, хмуря лоб, бледный и смертельно желающий действительно не лезть.

      – Я не ощущаю там следов живого, – в конце концов возразил он. – А мертвое не представляет угрозы.

      – А ты вообще его ощущаешь? – Пылюга подошел, упер руки в бока, отчего чуть сдвинулась перевязь на груди, и выше поднялась над плечом рукоять молота. – Чувствуешь живое, а?

      – Может быть, и не самих существ… но это Такарон, – отрезал Илидор и снова развернулся к завалу, – здесь я должен чувствовать угрозу.

      – И от гномов?

      Спина дракона напряглась, и Эблон ухмыльнулся.

      – От гномов – нет. Вы – тоже дети Такарона. Давайте разберем этот завал, призрак машины может…

      – Не лезь туда, я говорю, отвали и дай дорогу достойным! – повысил голос Эблон, протянул руку за молотом, обернулся к отряду в поисках поддержки.

      Действительно, видя, что спор затягивается, и не желая перекрикиваться через весь Узел, остальные гномы направлялись к спорщикам, а за ними, морщась от каждого шага растертых с непривычки ног, шла Иган.