разведывательной службе – назовём её бюро – поставлены задачи отслеживания перемещения наших войск, допрос дезертиров, пленных, перлюстрация и перевод захваченных бумаг.
– …простите, перлюстрация это…
– …тайное вскрытие пакетов, писем и им подобных. Умеющих это делать единицы. Постараюсь, чтобы и в вашем штабе был такой человек, назовём его… назовём его офицер для особых поручений, – пояснил Барклай и продолжил: – Ближайшие помощники Биньона – это четыре офицера, хорошо знающие языки и следящие каждый за своими агентами в России, Прибалтике, Малой и Белой Руси. Даву курировал также и разведку герцогства Варшавского, которая действует в интересах французов.
Закончив, Барклай внимательно посмотрел на Витгенштейна, словно оценивал, насколько сказанное им произвело впечатление на генерала, и подытожил:
– Согласитесь, я правильно поступил, что на совете не упомянул о защите вашим корпусом дороги на Санкт-Петербург?
Витгенштейн в знак согласия утвердительно кивнул и вдруг словно спохватился:
– Но позвольте, ваше сиятельство, у вас весьма обширные сведения относительно наших противников. Это говорит о том, что и у России…
– …правильно, и у России тоже есть военная разведка. Кстати, – Барклай кивнул в сторону входной двери, – а вот и её начальник.
Стоявший в дверях человек дружелюбно смотрел на Петра Христиановича. В его внешности не было ничего особенного: среднего роста, полноватый, круглолицый, с заметными залысинами на фоне тёмных волос. Впрочем, нет – было: рука как-то неестественно подпирала левый бок; возможно, последствия ранения.
– Мой старший адъютант полковник Закревский Арсений Андреевич. Он же начальник Особенной канцелярии, точнее – руководитель военной разведки, – представил его Барклай. – Прошу любить и жаловать.
Закревский склонил голову в поклоне, а командующий 1-й армией продолжил:
– Не менее важной является и контрразведывательная служба, которая возложена на военную полицию. Указом государя-императора её возглавляет действительный статский советник де Санглен Яков Иванович. Он здесь же, в армии. Поэтому не далее как завтра я вам его представлю. А перед отъездом из этого, никому не нужного Дрисского лагеря, вам, Пётр Христианович, будет также представлен офицер, который возглавит и разведывательную, и контрразведывательную службы в вашем корпусе. Оказывайте ему всяческое содействие.
Договорив, Барклай посмотрел на большие, висевшие на стене часы, которые каждый час давали о себе знать переливающимся звоном:
– Прошу извинить, господа… дела… Оставляю вас наедине. Надеюсь, вам будет, о чём поговорить.
Скрестив руки на груди, Никола-Шарль Удино стоял у окна и смотрел вдаль. Который день он не находил себе места: уж лучше кровопролитное сражение, чем эта тягомотина под названием ожидание. Когда он нервничал, его и без того бледное лицо на фоне рыжеватых волос и бакенбард казалось совсем бескровным, как у больного после тяжёлого недуга. Ну, прочему,