И не бедная Людмила М.?
– Пока нет, – успокоила меня Люба. – А вот девочка…
– Какая? Кристина? – удивилась я. – Так она скорее на мамашу указывает. – Имя, претензии, в курсе семейных дел и полная безнаказанность, итого – избалованное дитя агрессивной матери. Пошла по стопам, мне кажется.
– Не совсем так, – сказала Люба. – У тебя уже чутье формируется. Поначалу это мучительно, что-то свербит, а понять не можешь, у всех так. Почище любого детектива, между прочим. Вот ты и пришла к специалисту, совершенно правильно, называется консилиум. Конечно, пока я твоей девочки не видела, ничего конкретного сказать не могу. Но как дефектолог сразу определяю характерные детали поведения. Ребенок неконтактный, расторможенный, реагирует на неодобрение неадекватно и агрессивно, производит тяжёлое впечатление. А что там конкретно: трудные роды, бытовая запущенность или реальная патология – только время покажет. Но это проблемы для родителей. Кстати, они тоже реагируют стандартно. Мать устранилась, а бабка бросается на защиту, ищет объяснений и оправданий. Они ещё хлебнут. То, что девчонка мамин секрет выдала, не моргнув глазом – это цветочки. Кстати, глазки какие?
– Голубые, холодные, недружелюбные, – отрапортовала я, припомнив девочку Кристину. – Пристальные.
– Всё правильно, напряженный взгляд, – заметила Люба. – Ты, Катюша, себя не вини, что воспользовалась детской непосредственностью. Это известная патологическая черта – ставить окружающих в неприятное положение, характерный симптом. В присутствии «патологента» сразу становится неловко и пропадает естественность.
– Мне стало легче, спасибо вам, доктор Люба, теперь ясно, что это не мои проблемы, – обрадовалась я. – А то всю дорогу волновалась, что наваляла дурака, какого – не знаю.
– Всегда пожалуйста, – ответила доктор Люба. – На то нас учили, а если ты к ним ещё раз пойдешь, то спроси, как девочка относится к животным.
– Я вряд ли к ним пойду, но если выпадет случай, то непременно спрошу, – я очень заинтриговалась. – А что?
– Ничего особенного, спроси и скажи мне, просто любопытно, – заверила Люба.
– Настаивать я не решилась, всё же она доктор, а – я дилетант, хотя и с чутьём. Далее мы с Любой потолковали о разном, но я быстро засобиралась, поскольку во время беседы всплыла идея, как обернуть врачебные наблюдения в помощь Людмиле Мизинцевой. Возникла отличная схемка, отчасти рискованная, но радикальная. Схему следовало обкатать и представить на одобрение Людмилы. Но, если план сработает то Людмила Мизинцева – моя должница и вечный добровольный информатор. Богатая явилась идейка, ничего не скажешь, только Людмиле придется сыграть роль. Будет ли она в состоянии, вот в чем вопрос?
Избавившись от ненужных беспокойств (спасибо Любе!), я раскинула мысли во всех направлениях и просидела до поздней ночи на кухне. Пересматривала досье на обеих рыбаловских девушек и сочиняла разные планы с участием множества персонажей.
Если бы знала,