вышли из дома, и я завороженно уставилась на миллионы мелких снежинок, круживших в холодном октябрьском воздухе. Многие из них таяли, едва коснувшись земли. Некоторые, более упорные, оседали на остатках желтой травы и голых ветках деревьев. Они приглашали меня танцевать с ними, но я опустила глаза и засеменила к маминой красной машине.
Мотор урчал весело и непринужденно. Стеклоочиститель справлялся с потоком вездесущих снежинок. Я сидела на заднем сиденье и тихонько пела песенку из Ханны Монтаны.
Мама заплела мне длинную косу, а затем закрутила ее в «шишку». Мне не нравилась эта прическа, но, заколов последнюю прядь, мать вдруг улыбнулась и сказала, что я – ее «уже такая взрослая красавица». Поэтому мне хотелось петь. И еще потому, что я знала, что мы вновь будем смеяться с Ленкой и есть мое любимое овсяное печенье.
Мы выехали на центральную дорогу.
– Алиса, пристегнись, – строго сказала мама.
Как послушная и «такая взрослая», я немедленно схватила ремень безопасности.
– И ты тоже, – заметила я болтающуюся бляшку.
А потом все произошло слишком быстро. Со встречной полосы, визжа тормозами, вылетел грузовик. Водитель не смог справиться с управлением. Запаниковав, мама надавила на тормоз и изо всех сил вывернула руль вправо. Она сделала все, что смогла, но так и не успела пристегнуться.
Если честно, я ничего не почувствовала. Лишь перед самим ударом я закрыла глаза, на автопилоте вспоминая последнюю строчку из Ханны Монтаны. Я не успела даже испугаться.
Секунда растянулась в звенящую вечность. А в следующий миг я вдруг поняла, что бегу по вроде и знакомому, но совершенно чужому городу. Ноги не слушались, словно я двигала ими в каком-то клейком киселе, из таких, что готовила моя бабушка на праздники и поминки. Улочки, проулки и ответвления мелькали перед глазами, словно проходы в огромном лабиринте в комнате страха. Дома были низкими, бесцветными и старыми. Антикварными.
Я уже это видела. От чувства дежавю руки покрылись мурашками.
Яркое беспощадное солнце ослепляло: я пару раз споткнулась, но в последний момент удержала равновесие. Немногочисленные прохожие с удивлением таращились на меня, некоторые что-то кричали, но я не разбирала слов. Дорожка, выложенная неуклюжими, выщербленными камнями, петляла.
Я вдруг вспомнила, что бегу не куда-то, а от кого-то. И эта сомнительная личность пыталась всеми силами меня нагнать. Выскочив за угол очередного дома и перебежав пустую дорогу, я остановилась. Повернулась назад. Поняла, что дальше двигаться не смогу, хотя мое ватное тело и не чувствовало усталости.
Откуда я все это знала? Видела в кино? Читала в книге? В журнале? Сцена казалась до боли знакомой.
Я стояла на перекрестке с мигающим светофором, окруженная небольшими антикварными магазинчиками с непонятными надписями. Напротив, через дорогу, виднелась большая ажурная арка, а за ней, на стене – яркая афиша с танцующей девушкой в красном платье. Справа от меня, в нише старинного дома, застыла статуэтка ангела с почерневшим