брата полосу солнечного света и почему-то обиделся, приняв его естественную радость за некое братское предательство.
Неловкость продлилась лишь миг, но в воображении Андрея это было невыносимо неудобное молчание, длившееся вечность. Девушка порхнула на кухню, Алексей улыбнулся, и Андрей сумел сосредоточиться.
Пока Алина плескалась в душе, Алексей развалился в кресле и, положив ноги на стоящий рядом стул, принялся готовить утреннюю папироску.
– Ты чего такой серьезный? – спросил Алексей, хитро поглядывая на брата. – Сейчас что-нибудь поедим. Не могу же я ее торопить, а сама она… – Алексей перешел на шепот: – Она классная, правда? Москвичка, приятельница Зайца.
– Ну да, – выдавил из себя Андрей.
В комнату неслышно вошла свежая и раскрасневшаяся Алина.
– Ребята, а у вас нет зеркала? – спросила она, перебирая пальцами мокрые волосы.
Затянувшись папиросой, Алексей поднялся ей навстречу и, уходя, оставил в луче света крутящиеся клубы пряного дыма. Они долго отсутствовали, а когда вернулись, в руках у Алексея была открытая бутылка шампанского. Налив вино в чайные кружки, Алексей уселся и с пониманием происходящего радостно засмеялся.
– Алина – модель. Снимается в кино и участвует в показах, – пояснил он брату.
– Леша… – с явной досадой одернула его девушка. – Приезжайте к нам в Москву. У нас весело, – натужно добавила она и нервно посмотрела на Алексея.
Продолжение беседы подвисло, и первым на это отреагировал Алексей:
– Андрюха, ты хотел есть? У нас есть предложение пойти в пиццерию. Ты как?
– Давайте сходим, – произнес Андрей разрядившую обстановку фразу.
На набережной Фонтанки настроение у троицы значительно улучшилось. Возымели свое действие свежий ветер, городской шум и бродящие вокруг горожане. Все стало не настолько интимно, чтобы казаться неудобным, и все трое зашагали к Египетскому мосту.
Заведение, куда они вскорости прибыли, являлось самым заурядным из тех, что процветали на скупом поле кооперативного общепита. Усатый бармен Николай был старым знакомцем молодых людей. Он покровительственно кивнул им, когда они усаживались за стол, на котором поверх годами не стиранной скатерти лежал мутный лист оргстекла. Трапезная была украшена впечатляющей коллекцией пустых банок из-под пива и невозможно роскошными рогами каких-то вымерших животных. Но больше всего в этом месте потрясал бар. Монументальное сооружение было выполнено из фанеры, обожжено паяльной лампой, покрыто лаком и украшено дерматиновыми вставками с латунными пуговицами. Завершала эту композицию огромная светомузыкальная установка, бросавшая разноцветные лучики на потолок из черного стекла.
Так или иначе, это заведение было не только ближайшим по расположению, но и сулило роскошное времяпровождение.
– Чё будете заказывать? Солянки нет. По-французски ждать двадцать минут. Не мните страницы, девушка, – на одной ноте проговорила уставшая от всего официантка в короткой