поставлю, – отвечает, – ведь он некрещеный». – «Ну, на литургию подавать нельзя, а свечку-то поставить можно. Ты Бога попроси, а Он уж Сам решит и все управит как надо». Повела я ее в храм. Она была хоть и крещеная, но не воцерковленная. Поставила Рахиль (будем звать ее и дальше так) свечку и помолилась. Потом она уже сама ходила в храм, ставила свечи и молилась. Встречаю ее через некоторое время, в глазах радость. «Чудеса, – говорит. – Как ни помолюсь, муж колокольный звон слышит. Говорит, наверное, скоро умру. Даже напугал однажды персонал. Сорвал с себя все трубки, присоски и голышом направился к окну. Хотел храм посмотреть. Храм не увидел, но у окна, упав на колени, пообещал Богу, что если останется жив, покрестится». Может, он вспомнил свои детские причащения. Сам он был из еврейской семьи. Родителей в 30-е годы репрессировали, родственники взять мальчика к себе побоялись, и он оказался в детском доме. В годы войны голодные мальчишки бегали в близлежащий храм причащаться, да не по вере, а только с одной целью – съесть кусочек просфоры, который давали после причастия. В первый раз священник, увидев лицо мальчика с явными семитскими чертами, спросил, крещен ли он. Дмитрий (назовем его так) простодушно ответил: «А я не знаю». Священник вздохнул и, как запомнилось Диме, сказал: «Ладно, Господь разберется».
Дело в госпитале быстро пошло на поправку. Выписали отставника, и он вскоре выполнил свое обещание. Крестился в Елоховском соборе. Священник долго выбирал имя по святцам и наконец объявил: «Давид». Дмитрий пытался протестовать: «Батюшка, да ведь все меня знают как Дмитрия». – «Нет, будешь Давидом». Тут новообращенный и признался священнику, что он по паспорту Давид. – «Ну, вот видишь, у Господа ошибок не бывает».
Прошло достаточно времени, опять встречаю Рахиль. Слово за слово. Муж недавно умер. Может быть, на нервной почве, высохла левая рука, превратилась в тонюсенькое подобие. Начала сохнуть другая. Врачи не могут помочь. Она в отчаянии. На склоне лет остаться без рук! Трагедия. Живет одна, дети далеко, у них семьи. Я успокоила ее как могла, пообещала натереть маслицем, привезенным со Святой Земли. Так и сделала. Протерла ей спину и руки. Что осталось в пузырьке, отдала Рахили. Потом мы не виделись опять долго, несколько месяцев. Встретились. За разговором спустились в метро. Она улыбается: «Ты ничего не замечаешь?» «Нет», – говорю. «А ты погляди» – и указывает глазами наверх. «Ну и что, ничего не вижу». – «Да ты на руку погляди». Я ахнула. Она держится за верхний поручень левой рукой, совсем здоровой. Рассказала, что чудо свершилось не только с ней. Сын попал в автоаварию и сломал копчик. Была сложная операция. Потом рана не заживала, образовался свищ, который надо было регулярно чистить. Сидеть было нельзя, только стоять, ходить и лежать. Мучение одно. Передала Рахиль сыну остатки маслица. Через две недели он уже вышел на работу. Вот что делает Господь по горячей вере. Но это еще не все. После выздоровления сына слегла сноха. За все годы замужества она не могла донашивать плод, постоянно шли выкидыши. В очередной раз лечили ее иглоукалыванием. В