иной. Значит, следует искать причину. Семья – это общий сосуд, который надо стараться сообща наполнять благодатью. А если он треснут или в нем огромные дыры, сосуд наполнить невозможно, как невозможно и защитить ребенка от врага. Он не сможет внимать замечаниям и добрым советам.
Мне могут возразить, мол, ребенок есть ребенок и нельзя ограничивать его свободу. Вот, мол, посмотрите как ведут себя православные арабы при схождении Благодатного огня в Великую Субботу. Они, как дети, пляшут, скачут, ездят друг на друге. Отвечу. У нас разные уклады, разное восприятие жизни, и сравнивать поведение людей, в том числе и детей, можно только в рамках одного уклада. Если кто-то в Успенском соборе Кремля сядет на своего друга и станет погонять его хворостинкой, думаю, тут же вызовут «Скорую помощь». И мамашу, принявшую рюмочку до общей молитвы, я не осуждаю. Я говорю о препятствиях, воздвигаемых на пути детей к Богу, об ответственности родителей и родных, которые держат в своих руках драгоценный и хрупкий сосуд благодати. Ведь храм, это не детская площадка и солея не сцена, где можно гримасничать. Почему одни дети стоят возле родителей и внимают службе, а другие это делать не могут? Видимо, делается разный вклад в их души не только словами, но и делами и помыслами.
Как можно объяснить, почему трехлетний ребенок в детском саду постоянно крадет вещи у своих соседей, школьница из весьма благополучной семьи прячет под кофту приглянувшиеся ей предметы в супермаркете, хотя рядом находится мать, или шестилетняя девочка, самым тщательным образом оберегаемая от дурного влияния, в людном месте вдруг начинает изощренно ругаться матом? Объяснение одно. Дети находятся под воздействием темных сил, и у них нет действенной защиты.
С врагом во все времена идет настоящая война. И чтобы добыть победу или, по крайней мере, не стать побежденным, надо каждому вносить свой посильный вклад в эту борьбу. Поведение ребенка в храме – это индикатор состояния духовного покоя семьи или неспокойствия, барометр, указывающий на звенящее чистое небо или на хмурые тучи над головой.
Нынешнего года соборование на Крестопоклонной в храме святителя Афанасия еще раз подтвердило мои наблюдения. Соборование само по себе – это вычищение забытых, неведомых грехов из уторов души, полное ее очищение. Если на соборование храм полон, для врага это невыносимое мучение, и он посылает туда человека невоцерковленного, случайного, с ребенком. Это чадо в течение всего Таинства и мешало верующим, сновало по рядам, выговаривало, покрикивало. Опытные прихожане принимали сие спокойно: «Доброе дело не бывает без искушения». Но искус искусу рознь. Не все могут объяснить его и терпеть, ибо претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22). А как бедная мать ребенка, поймет ли она, как и те две пары на всенощной, что им подан знак, увидят ли они его? Ведь Всеведущий Бог одному Ему известными путями направляет всех нас ко спасению, ожидая только одного – желания, подобно чистым и открытым душам детей, принимать от Него неоскудевающий