погляди на них, погляди, может, сам сообразишь.
Фильш какое-то время таращил глаза, а потом развел руками:
– Какие-то здоровые, горбатые… в чем дело-то?
– Да в том, что наши пукалки такую броню не пробьют.
– Чего ты так сразу решил – не пробьют? Может, очень даже пробьют. Подберемся поближе и вдарим как следует! Мы по-пластунски к ним, сбоку! Когда он борт откроет, мы ему – р-раз! Влупим, куда надо, и конец ему, громиле. Да мы любую броню…
«Все, болтунчик разобрал. Вот с-собака!»
– Заткнись.
– Да почему это сразу – заткнись? Невежливо вот так, перед сражением, боевого товарища…
Рэм опять поднес кулак к Фильшеву носу.
– Заткнись, иначе я не их, а тебя тут пристрелю. Прямо из «Дурехи». Чтобы надежнее.
– Да как ты можешь, Рэм! Мы с тобой, можно сказать, в одной связке, как альпинисты на смертельно опасной тропе…
Рэм молча врезал ему по зубам прикладом. Несильно. Челюсти «боевого товарища» лязгнули, кровь пошла из прикушенной губы, Фильш замолчал. Успокоился. На время.
Рэм взял его за локоть и подтащил к развороченной насыпи.
– Идем, боевой товарищ…
Рэм со вчерашнего вечера готовился к визиту вражеских танков, закладываясь даже на самый поганый случай. Он и явился, лязгая гусеницами. Ну, попытаем счастья…
На их позиции, искалеченные бомбами, двигались три бронированных жука, и у каждого – по три горба, расположенных по продольной оси, по три то есть башни. Из средней, самой мощной, выходил длинный орудийный ствол с набалдашником Под ним располагалась передняя башня с крупнокалиберным пулеметом, приземистая, словно пенек от дерева, срубленного под корень. А сзади – там, где двигательный отсек, – третья башня, оборудованная легким пулеметом, охраняла танк от нападений с тыла. Три тяжелых танка «Ураган» на пестрое воинство ополченцев – это очень много. Всякий сколько-нибудь опытный истребитель знал – пробить броню «Урагана» из ружья любой системы можно лишь чисто теоретически. Либо с ничтожной дистанции, либо поразив какое-нибудь уязвимое место размером в мелкую монетку… И вот какая, зараза, особенность: ни один «Ураган» не остановится и не предложит со всей любезностью подойти и отыскать подходящую уязвимину.
У танкового «трезубца» южан имелись все возможности пройти сквозь позиции ополченцев, не сделав ни единого выстрела. Просто гусеницами раздавить сколько угодно взводов, стоящих на пути… Маленький шанс ополченцам давали два обстоятельства: во-первых, истребители видели войну, знали войну и кое-чему научились; во-вторых, прорыв одних танков ничего не стоил, а пехоту им еще надо было протащить за собой, и такой «груз» умелые люди знают, как «отцепить».
Пехота южан обязана была следовать за танками на изрядной дистанции, рассыпавшись, по уставу, в жидкую цепь. Но эти пехотинцы, как видно, порядком устали. И они, наплевав на устав, а заодно и на ор офицеров, скучились за бронированными плечищами танков. «Очень хорошо, – отметил Рэм – Инстинкт самосохранения столкнулся с разумом и победил. Ну, артиллеристы и пулеметчики их еще накажут за такую дурость».
– А это еще что такое? – спросил Фильш,