Ярко оказавшееся здесь влияние немецкой идеалистической философии приводит к основному противоречию в учении Клаузевица, ибо теория самораскрытия понятия абсолютной войны явно несовместима с его же основным положением о войне как продолжении политики.
Стратегические взгляды Клаузевица подводят итог тому перевороту в военном деле, который вызвала Французская революция. Если, по Клаузевицу, тактика – это «учение об использовании вооруженных сил в бою», то стратегия – «учение об использовании боев в целях войны». Центральной решающей задачей полководства Клаузевиц считает организацию генерального сражения, под которым он подразумевает не ординарный бой, каких много на войне, а «…бой главной массы вооруженных сил… с полным напряжением сил за полную победу». Клаузевиц считал, что только великие решительные победы ведут к великим решительным результатам. Отсюда его вывод: «великое решение – только в великом сражении».
Но Клаузевиц знает, что решение стратегических задач вне конкретных условий и задач данной войны – бессмыслица. Это та схоластика, которую ненавидел и против которой боролся К. Клаузевиц. «Разве, – спрашивает он, – возможно проектировать план кампании, не учитывая политического состояния и возможностей государства».
Характер политики определяет и характер войны, таково основное положение Клаузевица. «Природа политической цели имеет фактически решающее влияние на ведение войны <…> когда политика становится более грандиозной и мощной, – пишет военный мыслитель, – то таковой же становится и война». […]
Карл фон Клаузевиц
СТРАТЕГИЯ
В наши дни нет надобности доказывать, что понятие о научном не заключается всецело или преимущественно в системе и в ее законченном ученом построении. В нашем изложении на первый взгляд нельзя найти никакой системы, а вместо законченного ученого построения для него имеются только отдельные части.
Научная форма заключается здесь в стремлении исследовать сущность явлений войны и показать их связь с природой элементов, из которых они состоят. Философские заключения не избегались, но в тех случаях, когда связь доходила до крайне тонкой нити, автор предпочитал ее обрывать и снова прикреплять к соответствующим явлениям опытного порядка. Подобно тому, как некоторые растения приносят плоды лишь при условии, что они не слишком высоко вытянули свой стебель, так и в практических искусствах листья и цветы теории не следует гнать слишком вверх, но держать их возможно ближе к их родной почве – реальному опыту.
Бесспорно, было бы ошибкой пытаться узнать строение колоса по химическому составу пшеничного зерна; ведь вполне достаточно выйти в поле, чтобы увидеть готовый колос. Исследование и наблюдение, философия и опыт никогда не должны относиться друг к другу с пренебрежением или отрицанием: они поддерживают друг друга. Логические построения, содержащиеся в этой книге, опираются небольшими сводами