речи и похвальбу ответить придется. Иди…
– Великий Государь, – сияющий лицом Курбский уже отвернулся от меня и, по всей видимости, меня уже совсем списал. – Что мы тут с постными лицами сидим? Может веселых жёнок позвать… Я тут таких дев приметил – крутобедрые, чернобровые. Ах, как жарко обнимать будут! Мужей же их уговорим…
Я угрюмо поклонился и, мазнув по довольному лицом Курбскому, вышел из шатра. На улице же остановился. После тяжелой духоты шатрах, пропитанной терпким мужским потом, какими-то приторными благовониями и густым запахом воска, прохлада моросящего ледяного дождя показалась мне настолько освежающей, что я еще долго не мог надышаться.
– Господин, все в порядке? – в голосе незаметно подошедшего Исы отчетливо слышалась тревога. – У тебя такое лицо, словно ты повстречался с дэвом.
Хлопнув по плечу своего телохранителя, я пошел прочь от царского шатра.
– Увидел Иса, увидел, – устало забормотал я, распахивая тяжелый халат и освобождая шею для свежего ветра. – И этого дэва зовут князь Курбский. Слушай меня внимательно Иса… теперь у меня есть могущественный враг, от которого можно ожидать чего угодно – стрелы из темноты, яда в пище или питье. Смотри в оба глаза, – бородатый татарин кивнул, кровожадно щелкая зубами. – Государь дал поручения и сейчас нам совсем не нужны проблемы… Черт, еще что-то забыл.
И всю оставшуюся дорогу к своему шатру меня никак не оставляло чувство, что я упустил что-то важное, очень и очень важное.
– Вот же черт! Женки! Б…ь…, женки! Да, это же Курбский, скотина, тот самый черт! – вдруг осенило меня, когда в голове всплыли последние слова Курбского о «веселых женках» и их мужьях. – Точно он! Значит, с замужними развлекаться любишь и царя на это подбиваешь, падла… Поглядим, как запоешь, когда я на тебя кровника твоего «заряжу». Шепну пару слов Седому.
Вот теперь-то, когда у меня на руках появился неплохой козырь, можно было и сыграть с Курбским партию, на кону которой была и моя жизнь и билет домой.
5
Отступление 5
Новгородская летопись [отрывок].
«… Вошедши в царский шатер неизвестный вой в шеломе золоченном с барницей. Надеты на ем бахтерец с зерцалами, да искусно выделанное корзно цвета синего. Узреша Великога Государя бил челом он и испросил службы под царской дланью. Молвил тогда царь Иван Васильевич: «Службы моей алчешь, а кто ты еси не сказываешь». Отвечал вой: «Мишка я сын Алексия из Москов града. В плену у поганых обретался и нужду великую терпел. Услыша про войско Великога Государя, стал ратиться с погаными. Вельми много я побил врагов православной веры с сотоварищами. Из темниц темных выпустил сорок сорок душ православных, что в плену обреталися и горя мыкали». Возрадовался тогда царь Иван Васильевич и стал Богу молитися за души православные, новыя жизнь обретшие. Молвил царь: «За заслуги твои великая чего еще желаешь?». С горестью сказывал вой: «Узреша я, Великай Государь среди твоих ближников