с пола грязную бумажную салфетку, завернул мусор и аккуратно уложил в карман.
Тадефи замерла и напряженно наблюдала за охранником, вглядываясь в его находку. Тот перехватил ее взгляд и нахмурился.
– Что там такое? – не удержалась Бой-Баба.
Дядя Фима уклончиво покачал головой:
– Надо будет у Рашида в лаборатории проверить. Но если это то, что я думаю, то неудивительно, что тут такой бардак. Я удивлюсь, если поселенцы вообще соображали, где находятся.
– Наркотики, что ль, какие? – ввязался Живых.
Охранник повернул к нему голову:
– А ты не смейся. От здешней жизни не то что наркотики – крысиный яд ложками жрать начнешь.
Они проверили еще несколько жилых модулей, но все были закрыты и обесточены. С тем и вернулись к транспортеру.
– Давайте еще медблок проверим, – Живых оглянулся на приземистый бетонный бокс возле въездной парковки. В его герметически задраенных иллюминаторах поблескивала тьма. – Может, там больные есть. Смотреть, так уж все.
– Да, давайте посмотрим, – подала голос Тадефи. Она жалась к транспортеру, испуганно оглядываясь по сторонам. Бой-Баба нагнулась и заглянула в стекло шлема девушки. На нее посмотрели огромные испуганные глаза.
Дядя Фима обернулся, раздумывая. Прищурился, разглядывая в свете прожекторов строение медблока, и медленно покачал головой.
– Уверен, что они все по зимнему времени перебрались внутрь Троянца, – сказал он наконец. – Там тепло, свет, воздух, посуду мыть не надо… Чего им торчать в этих консервных банках?
– Это не по инструкции, – Живых поморщился, повернул голову несколько раз туда-сюда на оплетенной проводами могучей шее. – Троянцев запрещено использовать для постоянного проживания. Они недостаточно изучены.
Дядя Фима усмехнулся:
– На базах народ быстро забывает про инструкции. Тут только внутренняя дисциплина. Если ее нет – все, погибла планета. Вот так-то, братцы…
Он кинул внимательный взгляд на медблок, пожал плечами и с силой пихнул в сторону дверцу транспортера.
– Не понимаю я, – сказал Живых, залезая в транспортер. – Если им тут так плохо, почему они не вернутся? Зачем себя мучить?
Охранник пожал плечами и поерзал, устраиваясь поудобней в водительском кресле.
– Гарантированные выплаты, уверенность в завтрашнем дне. Пенсия, страховка. А ты будущего никогда не боялся? Когда жрать нечего и больной зуб вырвать не на что?
– Я их сам себе рву, – Живых на заднем сиденье раскрыл металлические клешни-руки. – А если серьезно, то о завтрашнем дне беспокоиться – в космос не летать. – Он оглядел унылые серые вагончики за проволочными заборами. Покачал головой.
– Теперь поняла, – сказала охраннику Бой-Баба, забираясь внутрь вслед за Тадефи. – Вот почему наши голландцы на корабле все свободное время в брехаловке сидят, пенсии свои с карандашиком высчитывают.
Дядя Фима кивнул:
– Это