добычу.
– Передавай им мою благодарность. Какие слова ты произнес над зельем?
– Никаких.
– То-то мне так хреново. Но это лучше, чем если бы ты превратил варево в молоко или случайно вызвал какого-нибудь демона. С последствиями я справлюсь.
– Еще воды?
Он облизал языком потрескавшиеся губы:
– Да. И мяса. Сырого. Пока я не захлебнулся слюной.
Я отрезал для него козлиное бедро, взял кружку, наполнил в ручье. Когда вернулся, Роман рвал зубами мясо, стараясь пережевывать его не торопясь и не глотать кусками. Вид у него был немного страшноватый и безумный, особенно с окровавленным ртом, но меня смутить этим было сложно. Я успел повидать куда более страшные вещи.
– Трансформация требует много сил. Мой организм перестраивается. Извини, если со стороны это выглядит очень уж отвратительно, – сказал он, когда в его руках осталась лишь кость.
– Я предполагал, что ты проснешься голодным. Как твое плечо? Мышцы были сильно разорваны.
– На мне заживает как… на собаке. Видно, Господь не зря пересек наши дороги. – Он поплотнее закутался в одеяло, вытянул ноги в стоптанных сапогах. – Я хотел попросить тебя убить меня, но потерял сознание. Хорошо, что не успел.
– Ну, по крайней мере, ты не держишь на меня зла за то, что я тебя вылечил.
– И за то, что я теперь не совсем человек? – Он сверкнул усмешкой, и мне показалось, что его зубы несколько острее, чем были день назад. – Жизнь слишком дорога, чтобы отказываться от такого подарка. Моя… болезнь займет дней пять, может быть, неделю. Затем я буду таким же, как всегда. Человеком. Потому что меня не прельщает бегать по пустошам в чем мать родила, воровать овец и выть на луну.
– Тебя не пугает звериная сущность?
– Нет. С любым зверем можно справиться. Пожалуй, следующую порцию мяса я бы съел зажаренную. Если это не сложно для тебя.
Я стал разводить костер, а он между тем продолжил, глядя сквозь Пугало:
– Зверя можно подчинить и воспитать. Я не страшусь этого и смогу жить с новым «я».
– Предпочитаешь смотреть на жизнь положительно?
– Обычно нет. Но готов получить несколько плюсов из той неприятности, что со мной случилась. В моей работе они пригодятся.
– В работе знатока древних книг или легата кардинала?
Он хмыкнул, следя за тем, как я вожусь с мясом:
– Церковь принимает в свое лоно всех, кто готов уверовать и быть с Христом. Даже таких чудовищ, как теперь я.
– Спешу тебя разочаровать, – сказал я. – Тебя вряд ли можно назвать чудовищем, Роман. Я хорошо знаком с ними. И некоторые из них когда-то были людьми.
– Ты о темных душах?
Я посмотрел на Пугало, на Проповедника:
– И о тех, кто еще не стал ими. Больше всего чудовищ не среди ругару, старг или боздуханов, а среди нашего племени. Хуже людей я пока никого не встречал.
– Я обдумаю твои слова на досуге, страж, – серьезно сказал он.
Он еще раз поел, а затем вновь заснул на несколько часов.
Пугалу