оставалось гораздо меньше. Потому что их попросту очень быстро съедали. Ещё до наступления темноты, на полпути к предполагаемому дневному логову объявившегося монстра-людоеда.
Здесь нужна была подлинная сноровка и способности, которые не чета обычным людским. Да, с такими способностями среди людей рождались единицы в десятилетие. И чаще всего в месяц Танцующих Лун. Когда обе луны целый месяц крутились в небе друг против друга, не желая уходить за горизонт даже днем.
Но это знал Верес и остальные члены Круга. Простым обывателям и даже другим Чистым это знание было неведомо. Как, впрочем, и ещё тьма особых примет и наблюдений. Что-то из этого было занесено в памятные скрижали еще древними Чистыми. Что-то передавалось из уст в уста. Что-то было безвозвратно утрачено во время Червонного Кризиса. Но об этом Вересу тоже не хотелось думать сейчас. И без того было тошно.
Иногда, в особо тяжелых случаях, членам клана приходилось обращаться за помощью к жрецам Четырех. Очень редко те помогали. Чаще – нет. В последние месяцы – вообще нет. В этом «невмешательстве», они, видите ли, узрели волю Четырех!
Особенно такая позиция Высших стала очевидна с того времени, как Совет Высших жрецов, что заседал в Поднебесном Шпиле Март’Ара, Смотрителем южных областей назначил Гер’Ая Ар’Сикайского. Который, поговаривали, тайно прибыл несколько месяцев назад в Горт, но отчего-то скрывал своё пребывание здесь и, что казалось Вересу еще более подозрительным, тщательно избегал личных встреч со всеми Чистыми.
Как докладывал Езуф, подранок Вереса, посланный разузнать хоть что-то о нём, неуловимый жрец совсем не покидал город, и почти безвылазно торчал в трех местах в пределах городской площади – в храме Хэта, в верхних покоях Башни тара и – что было самым странным – в каменоломнях под Башней.
Какая-то скользкая мысль вдруг промелькнула там, где должна было быть голова у Вереса сейчас. Что-то насчет древнего культа, который обладал удивительными тайными знаниями об устройстве мироздания, и о котором почти никто почти ничего… Только название… Культ Равновесия…
Кстати! Не он ли – тот самый длинноносый гладкоголовый жрец, что стоял по левую руку от преобразившегося Вереса, распятого неведомой силой в воздухе над плахой?!.
Додумать скользкую мысль Вересу не дали. Когда жрец Хэта и тар города в сопровождении свиты чинно удалились восвояси, а площадь окончательно опустела, и белое солнце начало клониться к закату, продолжая жечь округу палящими лучами, небо вдруг враз потемнело, поднялся сильный ветер, хотя на паре чахлых молодых дубков, росших по краям площади, не шевельнулся ни один листочек. Неожиданно он сообразил, что эти вялые дубки как-то странно и подозрительно светятся в опустившейся тьме.
Верес напрягся и скосил взгляд на одного из помощников палача, маячившего на краю поля зрения и продолжавшего что-то сосредоточенно сметать с помоста веником из ивовых прутьев. Помощник, однако, на шум ветра и опустившуюся тьму