назад, когда он сидел в холодном вокзале с замороженной душой. Теперь его душа жила. Теперь она знала, кто сумеет прогнать его безразличие к этой жизни. Бодрым шагом он двинулся в вокзал. Подойдя к киоску с газетами, он сделал правильное лицо и приятным голосом обратился к сидящей там женщине. Он хотел узнать, не поможет ли она найти квартиру одинокому и порядочному мужчине.
– Квартир не знаю. А вот комнату – пожалуйста – рапортовала киоскерша, написав на листке адрес.
Комнату сдавала пенсионерка. Это была еще крепкая улыбчивая тетка, бывший бухгалтер местного колхоза. Она с радостью приняла Виталия, весело приговаривая:
– Ой, спасибо Леночке, что направила Вас ко мне. Ой, спасибо. Хоть к пенсии добавлю денежку. А то что комната пустая стоит, что мне от пустой-то толку. Вот и хорошо. А у меня домик хороший, теплый. Вам понравится. Располагайтесь. А я вечерять соберу.
Она весело бегала вокруг него, постоянно заглядывая в глаза и как бы спрашивая: – «Не передумал? Не отказываетесь?». И сама же глазами отвечала: – «Вот и славно». То ли от участия этой славной женщины, то ли от домашнего уюта, но на сердце полегчало, и его авантюра уже не казалась ему такой пустой и опасной.
На стол были собраны немудреные припасы: картошка жаренная кружочками в сале, соленые огурцы, квашенная белая капуста и крынка топленого молока. Еда показалась ему очень вкусной. С особым удовольствием он съел большущий кусок сытного хлеба с яблочным вареньем. Запивал топленым молоком. Спать было еще рано, а делать все равно нечего. Разговор завязался сам собой. Хозяйку звали Нина Ильинична. Была она вдовой. Ее взрослые дети жили в городе. К себе не звали, да она бы и не поехала. Жизнь в «Кукушкине» она хвалила, до тех пор, пока не началась перестройка. Узнав от нового жильца о том, что хочет он здесь пожить какое-то время и надо бы ему устроиться на работу, лишними вопросами не донимала, а решила рассказать о поселке, о его жителях и порядках, какие здесь водятся.
– Здесь у нас в поселке колхоз, «Красный Флот» называется. Все здесь колхозное, и земля, и дома, и фермы. Всё. По бумагам и теперь всё государственное – бодро начала хозяйка, но вдруг замолчала. Поглядев внимательней на Виталия, продолжила. – Последнее время, правда, государством уже и не пахнет. Живем, как при феодальном строе. При управляющем нашего колхоза, как при хане каком или князе. Он человек не плохой. И работает уже давно. Как эта перестройка началась, его как подменили. О людях совсем думать перестал. Только о личном благе забота. Больше ни о чем. Разве ж так можно. – Видно было, что сказала она не всё, но сдержалась. Отпив чай из разноцветной кружки, вдруг спросила: – А в Москве-то что происходит? Мы ж тут ничего не понимаем. Только то, что телевизор скажет и всё. А он – то одно, то другое. Понимай, как хочешь. Всё кричали про референдум о Союзе. Проголосовали. Объявили, что все желают оставить Союз. А сами развалили. Теперь СНГ. Если просто название сменили, так чего ж они все там передрались.
Виталий засмеялся.
– Теперь