с парашютом угонщик, прошерстили списки менеджеров “Боинга” за семидесятый год, обсудили, как можно легализовать двести тысяч, не засветив номера купюр, и очнулись только тогда, когда один из угрюмых олсеновских парней принес нам обед.
– Затягивает, да? – хмыкнул я, вынимая телефон из рук Д'Эстре. Дориан выглядел так, будто только что резко проснулся. – Ничего, – я хлопнул его по плечу, – сейчас попробуешь местную кухню – быстро придешь в себя. От ужаса.
– Еще чего! – вскинулся Д'Эстре. – Мне обещали, что еду будут доставлять специально для меня. Эймос – мой начальник охраны, сказал, что проследит за этим.
– Все верно, – пробурчал олсеновский посланец, – ваша еда здесь, мистер Д'Эстре, – он указал на один из металлических колпаков, закрывавших тарелки. – Ваш обед, агент Стоун, – он ткнул пальцем в другой.
– Что? – произнес Дориан.
Я с трудом сдержался, чтобы не цокнуть восхищенно языком. Как он это сказал! В одном коротком слове было все: и “Ты понимаешь, с кем говоришь, смертный?”, и “Что за чушь?”, и “Лучше бы это была шутка!”. Холод, ярость и угроза. Вот как, черт его возьми, он это делает?
– Я говорю… – начал было агент, которого явно не готовили в официанты капризным миллионерам, но тут же осекся. Я бы даже пожалел его, если бы не та глумливая рожа, с которой он указывал на мой обед, явно уступавший по качеству еде для Д'Эстре.
– Передайте своему начальству, что если это повторится еще раз, я выйду к прессе с заявлением о том, что ФБР работает спустя рукава и не может раскрыть громкое покушение, – отчеканил Дориан. – Завтрак, обед и ужин для агента Стоуна записывайте на мой счет. Можете идти – хотелось бы пообедать, пока еда не остыла.
В этом его тоне была какая-то магия. Потому что попробуй я указывать агенту, пусть и младше меня по званию, но из другого отдела, послал бы он меня далеко и надолго. А вот перед Д'Эстре он вытянулся в струнку и вышел, едва ли не печатая шаг.
– Я ошибся, – прокомментировал я. – Не в ФБР тебе надо. В президенты – из тебя получится отличный главнокомандующий.
Дориан ответил скептическим взглядом – не говори, мол, глупостей, и тряхнул головой, словно сбрасывая ощущение от неприятной сцены. Золотистые волосы сверкнули в луче солнца, косой стрелой влетевшего в иллюминатор, и я невольно залюбовался этой картиной. Казалось бы, Д'Эстре не девчонка, чтоб на него любоваться, но красота его была той особой силы, что восхищает любого, независимо от пола. В конце концов, наслаждаемся же мы видом греческих статуй и работами мастеров Ренессанса.
– Давай есть, – предложил Д'Эстре, оборвав мои размышления, и сам подтолкнул тележку к столу.
– Спасибо, – поблагодарил я, перед тем, как взяться за еду. – Мне чертовски понравилось, как ты его осадил, но это было не обязательно. Не стоит тратить деликатесы на человека, который не способен их оценить.
– Заткнись, а? – сказал Дориан просто и твердо, и я заткнулся.
Мы принялись за еду. Д'Эстре обозвал Олсена