Герои, как есть герои.
– Все так, герои, но еще и потому, что ценою своих жизней эти сотни убитых многому научили нас оставшихся в живых. Теория, учения, – ничто, рядом с настоящим сражением. Это было в сентябре, наш полк занял позицию на Двурогой сопке, у деревни Тай-хайши. Там мы были окружены японцами. До рассвета мы отбивали атаку за атакой. К чертям теорию, пробивались штыками, врукопашную. Это был подлинный ад! Только вообрази, кровь приливает к лицу, в висках стучит, во рту все пересохло, а что впереди неизвестно. Быть может смерть. Временами становилось невообразимо страшно. Да-да, признаюсь – страшно.
– Это оттуда ранение? – спросил Петр Иванович.
– Да, и ранение и звание, и «Георгий», все оттуда,– ответил Михаэль, указав на наградной крест Георгия четвертой степени.
Немного помолчав, Михаэль сказал:
– Только там я понял, что, в сущности, о войне, мы ничего не знали. Война страшна, хитра и непредсказуема. Многому, очень многому нам еще предстоит научиться, многое узнать, ко многому привыкнуть. И важнее всего, чтобы эта первая, в нашей практике война нас пощадила, не растоптала. Слишком много мы не знали, и не хотели знать, и это сейчас нас губит. Поверь, мы не выиграем эту войну, там, на поле боя это стало ясно совершенно. Сейчас стремиться нужно лишь к тому, чтобы потери наши не стали катастрофически велики. Более того, как бы жестоко это не прозвучало, но я ощущаю эту войну, как репетицию, тренировку, перед чем- то по-настоящему глобальным. Дай Бог, чтобы я ошибался!
В этот момент в кабинет вошла молодая женщина, неся на подносе чай. Черты лица ее были слегка грубоваты, но привлекательны. Невысокого роста, пышногрудая, с непомерно утянутой корсетом «осиной» талией, и узкими покатыми плечами, легкая и живая, она больше была похожа на бабочку или весеннюю пташку, нежели на земную женщину. На ней было надето шелковое платье с расклешенной колоколообразной, похожей на бутон цветка юбкой. Платье ее было отделано шитьем, по которому аплицированы черные стрекозы.
– Спасибо, Марта! – поблагодарил жену Михаэль. – По воскресеньям мы отпускаем прислугу, и Марта сама справляется с домашней работой. Постоянно с нами остается только русская няня Натали.
– Отчего же не немка? – спросил Петр Иванович.
– Родина Натали здесь, в России. Мы воспитываем ее русской девочкой, хотя друг с другом и говорим по-немецки.
– Она так похожа на тебя, Михаэль.
– Ах, Петя, Натали – это вся наша жизнь. Мы почти десять лет ждали этого чуда и вот, пять лет назад Господь наградил нас за терпение. Жаль лишь, что мало времени удается проводить с моими драгоценными девочками.
– Служба, – с горечью в голосе сказал Петр Иванович. – Это твой долг! Долг офицера!
– Да, Петя, долг, но там, в Хушитае. А сегодня мне стыдно! Стыдно за себя, за эти погоны, за то, что я офицер! Ты можешь не поверить, но мне жаль, что там, в бою, я был только ранен, а не убит. В случае гибели я бы не проводил свой отпуск в Петербурге и не был бы вызван сегодня в особый гвардейский отряд, для разгона