никуда не делось, и Гедеон стал даже думать над причинами того, почему его отец превратился из-заядлого сторонника консервативного порядка в настоящего радикала. Ранеё Гедеон думал об отце, как о бывшем революционере, как о борце с либеральной заразой, который в прошлом прошёл ни один круг ада. В общем, считал он отца одним из огромного числа сторонников возвращения режима железной власти монарха, и верховенства его закона. Теперь же Гедеон осознавал, что отец не так уж прост и его идеи на порядок выше тех, что воплощены в действующем политическим режиме; Гедеон даже заподозрил, что идеи его отца сопряжены с каким-то эсхатологическим пониманием мира, не связанными с материальными ценностями и ориентирами. В этом Гедеон усматривал поверхностную схожесть отца со сторонниками власти Его Величества. Гедеон даже невольно вспомнил Роузи – симпатичную молодую жену Томаса, – которая ждет переход в новый мир, в мир идеальный, совершенно не похожий на этом мир со всеми его изъянами и недостатками. Новый же мир, по мнению Гедеона, может быть только Раем на земле переход на него должен сопровождаться изменением преобразованием законов физики, а также преобразованием биосферы и открытием ноосферы.
И тут Гедеон объединил многих своих близких, знакомых и вдруг пришёл к выводу, что и его отец, Роузи, Ольсон и куча других людей всем сердцем желают этот новый мир получить, войти в него, соприкоснуться с ним. «А разве мне такая мечта чужда?» – неожиданно спросил себя Гедеон и тут же понял, что он тоже является тем, кто мечтает осуществить переход в новый, совершенно иной мир – фантастический, феноменальный, идеальный, который в сравнении с этим миром могущественный оригинал над блёклой тенью. Такой мир должен соответствовать всем человеческим потребностям души и тела, подумал Гедеон. «Так неужели все человечество является носителем этой невообразимой идеи о переходе на новый этап? – воодушевленно спросил себя Гедеон, – а не навязана ли она кем-то?» Он с удовольствием начал сам отвечать на свои вопросы: «Идея эта навязана быть не может просто технически и, скорее всего, просто восходит к естеству человеческому. Слишком уж наш мир неидеален, что бы мы им могли в полной мере удовлетвориться: голод, войны, боль, но хуже всего этот свирепый страх. А всё это вместе, причиняя физические неудобства, несомненно, действуют на психику, ведя соответственно к стремлению человека, боящегося умереть, перейти в другой, совершенно восхитительный идеальный мир».
Долгие размышления привели нашего героя к состоянию сильной эйфории; он начал получать настоящие удовольствия от тех умозаключений, который проецировались и рождались в его напряженной голове. Но вот сама голова уже не выдерживала и вскоре начала болеть, будто давай сигнал, что пора бы уже угомониться. Так, по крайней мере, понял Гедеон и тотчас пошёл налить себе чаю. После он походил по своей небольшой комнатке, сделал небольшую зарядку и выглянул в маленькое окошечко. Ему сильно захотелось прогуляться по маленьким серым улочкам Метса,