убеждена, что в моем черепе произошел взрыв и через образовавшееся отверстие вытекают мозги, будто расплавленная лава. Похоже, я горячо и искренне ненавижу Портера Роса.
– Ты не знаешь ничего ни обо мне, ни о моей семье. А ведешь себя, к твоему сведению, как последний козел! – выкрикиваю я в такой ярости, что даже не замечаю семьи из четырех человек, которая в этот момент подходит к моему окошку.
А надо бы было заметить. Тогда бы я увидела, что оставила включенным микрофон, когда продала последнюю пару билетов. Теперь же мне об этом сообщают широко распахнутые глаза посетителей, слышавших мои бранные слова.
На короткое, но ужасное мгновение будка вокруг меня начинает вращаться. Я рассыпаюсь в извинениях, но родителей они почему-то не радуют. Ничуть. Да и с чего им радоваться? О боже, неужели у матери семейства висит крестик с распятием? Что, если они фундаменталисты и даже детей не пускают в школу, а учат дома?
Неужели я на всю жизнь нанесла им душевную рану? Боже пра… впрочем, об этом не надо. Они что, пожалуются на меня мистеру Кавадини? Меня уволят? В первый же день? И что тогда скажет папа?
Если до этого мне было жарко, то сейчас уже нет. Ледяной ужас посылает шагать по моей коже армию мурашек. Я показываю напуганному семейству на окошко Грейс, резко поворачиваюсь на стуле, протискиваюсь мимо Портера и выбегаю из будки.
А потом даже не вижу, куда иду. В конце концов оказываюсь сначала в комнате отдыха, а потом на парковке для персонала. На секунду задумываюсь, не оседлать ли Крошку и не укатить ли домой, но вдруг вспоминаю, что у меня даже нет сумочки – она осталась в шкафчике.
Я сажусь на тротуар, приказывая себе успокоиться и собраться. В конечном счете мне полагается получасовой перерыв, разве нет? Целых тридцать минут барахтаться в луже смущения после всего, что я сказала в присутствии той семьи… тридцать минут удивляться, каким это образом я позволила Портеру спровоцировать меня на новую ссору. Тридцать минут сходить с ума от того, что меня уволят в первый же день. Меня! Ловкача-Пройдоху. Как такое могло случиться?
Это Рос во всем виноват. Он меня спровоцировал. В нем есть что-то такое, что пробуждает в душе все самое плохое и подталкивает меня… сцепиться с ним рогами. Он считает меня снобом? Так не он первый. То, что я спокойна, еще не делает меня бездушной. Может, мне просто хочется быть одной. Может, я не умею поддерживать разговор. Все же не могут быть классными, общительными и без конца повторять: «Эй, братан, ты чё приуныл?», что, похоже, вполне в его духе. Некоторые для этого просто не рождены. Однако это еще не превращает меня в спесивую девицу. Да и потом, почему ему не дает покоя то, как я одеваюсь? Сегодня на мне более свободный наряд, чем в день инструктажа. И вот так донимать меня за то, что у меня есть свой стиль? Я не собираюсь меняться, только чтобы ему понравиться.
Не знаю, сколько проходит времени, но в конечном итоге я возвращаюсь в комнату для отдыха. Мимо прошмыгивают несколько сотрудников. Я несколько минут жду, однако за мной никто не приходит. Мне все кажется, что меня вот-вот вызовут давать объяснения