прочь эти воспоминания и стараясь не обращать внимания на слабую пульсацию между бедер.
Нет, нужно все забыть. Женщины, которой она была на том острове, больше не существовало, и она не хотела быть ею теперь, когда стала матерью и у нее появились обязательства.
Вернувшись в Англию, Матильда постаралась вернуться к привычному образу хорошей девочки. Она, как и обещала, вышла замуж за Генри и ушла в академический отпуск, чтобы иметь возможность заботиться о Саймоне.
О своей беременности она узнала через четыре месяца после свадьбы, но, к счастью, к тому времени успела убедиться, что Генри не обманывал, когда говорил, что ему достаточно дружеских отношений. Он отнесся к ней по-хорошему, вытер слезы, когда она призналась, что ждет ребенка, и решил спасти их обоих от скандала, заявив, что Саймон – его ребенок. Генри никогда не спрашивал имени настоящего отца мальчика, а у нее никогда не возникало желания называть его.
Он был хорошим отцом и добрым мужем.
Жаль только, что он пригласил Энцо Кардинали на этот глупый прием…
Матильда тяжело сглотнула и заметила, что тишина в коридоре вдруг стала какой-то напряженной, и ее бросило в дрожь.
Очень медленно она убрала руки от лица и увидела перед собой Энцо.
– Добрый вечер, миссис Сент-Джордж, – сказал он своим звучным голосом, в котором когда-то бушевало пламя, а теперь от него веяло ледяным холодом. – Думаю, нам с вами следует поговорить.
Глава 2
Потрясение Матильды и страх, промелькнувший в ее глазах, наполнили Энцо горечью, ведь когда-то в ее взгляде, обращенном на него, не было ничего, кроме обожания.
Но эта горечь быстро исчезла.
Прекрасно. Пусть боится. И даже очень.
Потому что он никогда в жизни не испытывал такой ярости.
Конечно, он никогда бы не причинил ей боль – он за всю свою жизнь не обидел ни одной женщины и не собирался делать этого теперь. Но он также определенно не собирался облегчать ее участь.
Он мог простить ее за то, что оказалась такой трусливой и ушла даже не попрощавшись. И за желание, которое по-прежнему бурлило в нем, словно раскаленная лава, несмотря на то что с момента их расставания прошло целых четыре года.
Но он ни за что не простит ей, что она не рассказала ему о сыне.
А Энцо не сомневался, что этот мальчик был его сыном.
Он смотрел, как она судорожно сглотнула и как бешено запульсировала жилка у основания ее шеи, совсем как тогда, когда он склонился, чтобы поцеловать ее…
– Поговорить? – сипло выдавила Матильда, стараясь не выдать волнения. – О чем?
Энцо усилием воли отвел взгляд от ее шеи.
Значит, она решила притворяться, что не знает, о чем пойдет речь? Что ж, напрасно.
– Саммер, я здесь не для того, чтобы играть с тобой в игры, – холодно бросил он. – Или мне следует называть тебя Матильда? Я пришел поговорить о моем сыне.
– Да, меня зовут именно так. Только не надо произносить мое имя таким зловещим тоном. А что до сына… – Она