Прошу вас, мадам Булгари, скажите им: я делала только то, что велел мне тот человек. Клянусь! Он сказал, что я помогу спасти кого-то от разорения. Он не был ни вором, ни мошенником – более того, боялся, как девственница перед первой брачной ночью. Я решила, что дама, ради которой тот малый так старался, – его родственница. Во всяком случае, на мои вопросы он не отвечал. Дал мне пять гиней только за то, чтобы я сказала констеблю, что последние полгода я была близкой подругой этого Генри Пейтона, приходила к нему под вуалью и все такое. Я ответила: не волнуйтесь, такое случается, уж мне ли не знать? Я не хотела никому ничего плохого; думала, что все к лучшему. Пожалуйста, передайте это духам!
– Успокойся. Они знают, что твоя душа чиста. Они разыщут злоумышленника, но ты должна его назвать.
– Но я не знаю его, говорю вам! Он пришел и спросил именно меня – по его словам, он слышал, что раньше я выступала на сцене. А потом предложил мне пять гиней. Целых пять гиней! Достал деньги и показал мне. Я сразу поняла, что ума у него меньше, чем у новорожденного котенка. А еще он очень не хотел, чтобы его видели со мной; до наемного экипажа я должна была идти на три шага позади. Я и узнала-то, как его зовут, случайно. Какой-то прохожий, приподняв шляпу, сказал: «Добрый вечер, Элдрич, странно видеть вас к югу от Темзы». Бедняга чуть не обмочился от страха, покраснел, как рак… Я вовсе не хочу сказать, что не виновата, ведь я солгала, что этот Пейтон развлекался за спиной у своей женушки. Но моя ложь – просто детская забава по сравнению с тем, что я вижу каждый день! Несправедливо это – наказывать нас с Джорджем только за то, что я хотела помочь! Вы ведь им передадите?
– Они тебя слышат. И все же ты должна рассказать о том человеке, представить его на их суд. Расскажи, как он держался. Закрой глаза и постарайся описать его… как можно подробнее. Так им быстрее удастся снять его грех с твоей души.
– Ну, не знаю. Он… мужчина. Невысокий. Одет как клерк, богатый лавочник или, к примеру, священник. Все они ходят в бордель, а в конце все на одно лицо. Одет чисто, аккуратно – сразу видно, что у него есть жена или экономка. Сюртук заштопан хоть и аккуратно, но во многих местах… Очевидно, у него не слишком много нарядных костюмов, понимаете? Лицо у него было серьезное и испуганное, но ведь так и должно быть. Они еще злятся, духи-то?
Молчание, которое последовало за ее взволнованным вопросом, перемежалось ее шумными всхлипываниями. Лукас с трудом сдерживал нетерпение. Конечно, даже неугомонная мисс Силвердейл поняла, что из Марши Пендл больше ничего не выжмешь, даже под угрозой вечного проклятия. Наконец послышался шорох и судорожный вздох.
– Ах… снова вода, туман… они уходят.
– Но они не запретят нам с Джорджем быть вместе, когда настанет мой срок?
– Они на время успокоились. Но говорят, что я больше не должна связываться с ними от вашего имени, пока они сами не пришлют весть. Я не смею им перечить.
Лукас оттолкнулся от дверного косяка. Рассказ Марши Пендл показался ему вполне логичным, гораздо более правдоподобным,