ждать тебя. Пойду пока, машину заведу.
Мама мельком взглянула на часы, вскинула руки – ах, опаздываем! Проворно завязала узел, обрезала нитку, достала бутылку минеральной воды из холодильника – Тёмка, пить будешь?
–Не мам, спасибо, не хочу! – Ему было… Нет, не страшно. Интересно. Новые знакомства всегда нравились Тёмке. Он очень волновался.
Мама быстро попила из бутылки, торопясь закрутила крышку, поставила в холодильник, хлопнула дверцей так, что с полок чуть не попадали продукты, и подбежала к Тёме:
– Давай, топай в веранду, Тёмка! А то опоздаешь в первый день учёбы, во позору-то будет! Там твои туфли стоят, я их с вечера начистила, блестят. Я пока за своими, и ранец твой прихвачу.
Через минуту они выбежали из дому, мама закрыла дверь. Тёмка спрыгнул с крыльца, и бегом в машину. Немного позже в машину запрыгнула мама. Хлопнула дверь волги, и они умчались.
Отца завалило в шахте… В этот день, первого сентября. Он ушел в ночную смену, и не вернулся… Мама пыталась обмануть сына (ложь во благо, благо психологического здоровья ребёнка), говорила, что он уехал в санаторий, что у него очень серьёзная травма… Тёмка узнал всё случайно, по телевизору. Показывали документальный фильм, про шахтёров. В конце фильма мэр Пропопьевска лично выразил соболезнования всем вдовам шахтёров с шахты “Чёрное ядро”. Всего их было 63 человека. Почти все, кто были под землёй в момент взрыва метана, погибли.
С того дня в России 1 сентября – день траура.
Тёмчик выключил телевизор. Он просто сидел.
– Мама, ты меня обманывала. Ты меня не любишь? – Как зомби, произнёс Тёмка.
– Сынок, прости… Я не могла сказать тебе правду, просто не могла. Я за тебя боялась! – Её голос сорвался на крик. Села на пол перед сыном, и уткнулась лицом в колени.
Она вытерла глаза ладошками, пошла на кухню, попила воды. Вернулась. Села на колени напротив него. Сказала уже почти спокойным голосом:
– Артём, ты уже большой. Будем привыкать жить без папы. Ты очень умный, должен понимать, почему я не сказала тебя правду про папу.
– Хорошо, мам… – Уже не скрывая слёз, сказал Артёмка. Постоял немного напротив её заплаканных глаз, и убежал к себе в комнату. Там уже заплакал в голос.
Тьма. Абсолютная тьма. Он не понимает ничего – ни кто он, ни где он. Раздался, как гром, громкий гулкий голос:
– Степан, что с ним? – Кто говорил, Тёмыч не видел.
– Умирает он… – Простой мужской басовитый голос, – Нельзя этого допустить, он нужен нам. Нужен остальным двум, хотя они этого ещё не знают. Ведь только втроём они образуют т р о й к у. Без него Артём с Тёмой будут бесполезны. Ты же это понимаешь? И чем грозит отсутствие тройки, тоже понимаешь?
– Понимаю… Даю тебе последний шанс. Наставь его! Больше помогать не буду. У меня на примете есть ещё одна тройка, и если он не одумается, активировать будем её!
– Один шанс, последний. Даю слово. Больше просить за него не буду.
Тёмыч внезапно увидел яркий, ослепляющий, иссиня-белый свет. Тело вздыбилось дугой, животом вверх. Хриплый, тяжелый, глубокий