драки? – изумился Введенский.
– Что тут такого, ведь я Его тогда ненавидел, – пояснил апостол Павел. – Я направлялся в Дамаск преследовать Его последователей. Но потом мы успокоились и заговорили по-другому.
– Чем же он вас переубедил?
– Йешуа сказал, что мир требует обновления, а я среди тех, кто этому мешает. Я увеличиваю в нем зло, а надо увеличивать добро. Неужели тебя мало одного несчастного Стефана, сказал он мне. И еще сказал: лучше быть гонимым, чем гонителем, так как гонители сеют смерть, а гонимые – любовь и милосердие. Всегда надо быть на стороне тех, кто жертвуют собой, кто идет на гибель за свои убеждения, даже если они кажутся не верными. Так все и было? – посмотрел апостол на человека, который называл себя Иисусом Христом.
– Да, все так и было, – подтвердил Он. – Я сказал, что мир нуждается, как ни в чем другом, в носителях любви, носителями ненависти, злобы и вражды он и без того переполнен. Подумай, что ты делаешь, ради чего ты так поступаешь, какие цели преследуешь?
Введенский, подчиняясь какому-то импульсу, перевел взгляд с человека, который называл себя Иисусом Христом, на апостола Павла. И поразился выражению его лица. Какое-то невысказанное недовольство отразилось на нем. Оно держалось буквально мгновение, но Введенский успел его заметить и подумал: что бы это означало?
– Это встреча была великим событием, – заметил Введенский. – Она в немалой степени перевернула мир. Он до сих пор живет под ее влиянием.
– Возможно, – откликнулся на его реплику человек, который называл себя Иисусом Христом. – Но, видите ли в чем дело, мы не случайно оказались все вместе в это время. Мы пришли сюда, чтобы понять, какие реальные последствия принесли все эти события. В том числе и та наша встреча. Мы весьма обеспокоены, как все развивались до сих пор и как развиваются все сейчас. Вы понимаете, о чем я?
– Боюсь, не совсем. – Введенский пытался сообразить о чем идет речь, но мысли путались. Если это не банальный розыгрыш, то тогда это событие, которое еще не происходило в истории человечества. А, собственно, почему и нет? Если было первое пришествие, почему не может быть и второе. Тем более, оно предсказывалось. И миллионы людей свято верят в его реальность. Ну а уж в каком виде оно случится, то этого никто не ведает.
– Хорошо, попробую объяснить. Не спрашивайте меня и никого из присутствующих тут моих друзей, где мы были все это время, что делали, каким образом оказались тут. Обычному человеку это знать не дано.
– Хорошо, – дал обещание Введенский, – хотя трудно удержаться.
– Вы все равно не получите ответы. Не думайте, что Бог всеведущ, если бы это было так, он бы с первого же захода создал идеальный мир. Увы, эта задача не по силам даже Ему.
– Я часто размышлял над этим вопросом, почему мир столь несовершенен, – произнес Введенский. – Является ли это причиной того, что таковым его сделать невозможно, или такой замысел был с самого начала?
– Как ни странно, и то и другое. Мир – это живой организм, причем, очень непослушный, непредсказуемый.