рязанские князья приветствовали их дружными возгласами.
– А мы вас заждалися! Испробуйте с нами, чем владимирский князь угощает! – поднимая чарку, со смехом произнёс Роман.
Давид с порога объявил:
– Да подождите вы радоваться. Не до того теперя. Великий князь обвиняет вас в измене.
Роман Глебович даже поперхнулся:
– В измене, нас! Што за гнусный навет?!
Рязанские князья переглянулись, до конца не понимая, что происходит.
– Кто-то донёс? – спросил Роман у Михаила Борисовича.
Тот, оглядев рязанцев, уклончиво ответил:
– Придёт время усе узнаете. А покуда отвечайте прямо: были у вас наказы от Чермного? Што он обещал вам за пособничество?
Святослав Глебович перекрестился:
– Господь с тобою, Михаил Борисович. Мы чай с тобою не первый год знаемси. Не было у нас никаких наказов. Не достойно тебе слушать клеветников. Перед Господом Богом клянуся – не замышляли мы нечево худого.
– Може и посыльного к вам от Чермного не было? – опускаясь на скамью, тихо спросил Давид Муромский.
Рязанцы притихли.
Михаил Борисович выглянул за полог и приказал воину, стоявшему у входа:
– Покличь Глеба и Олега Владимировичей!
Вошли невысокие и круглолицые братья. Они встали у входа, старательно отводя глаза от сидевших за столом князей.
Михаил Борисович обратился к ним:
– Отвечайте-ка по совести, как на духу. Были посыльные от Чермного к ним? – Воевода указал в сторону Романа и Святослава, Мстислава и Ростислава и совсем ещё юных Юрия и Ингваря.
– Я многословить не буду, – пожимая плечами, ответил Глеб. – Были посыльные. Подбивали крамолу учинить. Великого князя утопить в Оке. Чермного на стол во Владимире над всей Русью поставить.
– Шо ты мелешь?! – князь Роман вскочил и обнажил саблю. У него на руках повисли владимирские дружинники. Они с трудом разоружили князя.
Олег криво усмехнулся:
– Теперя усё на чистую воду и вышло.
Святослав горько покачал головой и обратился к Давиду Муромскому:
– Да этот посыльный просил нас быть посредниками перед великим князем, штобы мир учинить.
Давид посмотрел на них с жалостью.
– Я великому князю обскажу усё как есть. А вы здеся ожидайте его воли. Пошли, Михаил Борисович, – обернулся он к тысяцкому.
Утром шестерых рязанских князей в цепях под усиленным конвоем повезли во Владимир. Роман Глебович с волокуши со смурым видом обратился к Михаилу Борисовичу:
– Дозволь напоследок с великим князем словом перемолвиться?
Тысяцкий отмахнулся.
– Ты што жа хошь, штобы я головы лишилси. Або не ведашь норов княжеский? Он запретил мне даже подходить к нему с любой жалобой от вас. – Воевода тяжело вздохнул: – Може усё обойдётси. – Он кивнул стражнику: – Вези, да потчевать