откажусь?! – не особо контролируя себя, обиделся я. – Я не такой социопат, каким иногда кажусь! И тем более совсем не трус! Вы, наверное, удивитесь, но я уже склоняюсь к тому, чтобы самому предложить свою кандидатуру!
– Вы меня, конечно, простите! – тут же встрепенулся директор. – Но я поверю только тогда, когда увижу подписанные вами бумаги! Ну, договор, где вы обязуетесь служить и защищать. А вот, кстати, и он!
И как бы случайно Вебер выудил из кипы бумаг на столе нужный листок.
Неизвестно как в его руке появилась старомодная ручка, и я, прямо-таки вырвав её, размашисто подписал соглашение.
– Вот и ладненько, – кивнул мне с улыбкой змея-искусителя Вебер. – Теперь вы агент и зачислены в бюро. Кстати, все свободны.
– Вы молодец, Ринальдо! – хлопнул меня по плечу вмиг повеселевший Ваковский, выходя из кабинета. – Теперь мы с вами коллеги!
– Да уж, коллеги… – вздохнул я. Только сейчас до меня начало доходить, что я натворил в пылу патриотизма. – А скажите, Пол, что говорят аналитики? Каковы шансы на успех операции?
– А, это… – несколько растерялся агент. – Ну, в общем, у вас самый высокий процент из всех рассмотренных до этого вариантов.
– И какой же? – продолжил настаивать я.
– Ну, точно сказать не могу, но то, что больше одного процента, – это на все сто!
У меня начали подкашиваться ноги, но было уже поздно.
Я лежал в кровати и не мог уснуть. В голове роились мысли о будущем, жизни и смерти и о смысле моего существования на этой бренной земле. Моя, казалось бы, размеренная жизнь пустилась в галоп как дикая лошадь и неслась всё быстрее и быстрее непонятно куда. Мне захотелось кофе, и я, встав с постели и быстро одевшись, направился в дальний конец коридора, где находился кафетерий для персонала. Видимо, дверь была открыта, так как, не дойдя до цели нескольких метров, я услышал голоса. Один из них принадлежал Ваковскому, а второй – незнакомому мне мужчине.
– И тут он как выдал! – увлечённо рассказывал Пол. – «А охранника мне дадут двухметрового?» Ну ты представляешь, Мак? Двухметрового! К цвергам!
Отсмеявшись, незнакомец спросил:
– Да уж, история довольно потешная, и шеф, конечно, очень грамотно его охмурил. Но ты мне вот что скажи. Зачем ему дилетант? Ведь операция заведомо провальная. Информации почти нет. Диверсант практически не подготовлен. Как поведёт себя пленный цверг, вернувшись на ту сторону, совершенно неясно. В общем, ставлю двадцатку, что этот ваш гномий профессор не продержится и часа!
– Может, он и дилетант, – заметно посерьёзнел голос агента. – Но вот что я тебе скажу, Мак. Эта операция скорее жест отчаяния, чем хорошо продуманное действие. Ты уж поверь мне, Вебер знал, что делает, готовя ему ловушку. Дело в том, что, кроме этого взрывного профессора лингвистики, человечеству некого выставить против цвергов. Он действительно самая подходящая кандидатура для этого задания. Гонсалес – единственный, у кого