так как более двадцати лет назад его семья туда переехала, но сам он там не смог даже работу найти и ему пришлось вернуться в этот небольшой город из столицы. При этом. Сидя в этой холодной тюремной камере, мужчина начал потихоньку признавать факт собственной жестокости по отношению к этой женщине. Он уже вспоминая содеянное вообще не мог понять, как его угораздило так издеваться над ней? Даже при том, что он их не уважал, но не настолько же! Он же все равно не животное, так что с ним было? Он побледнел и искренне не мог себя простить, просто потому что он не сдержал из себя эту жестокость, и вообще он ли это был? Тем не менее полученные травмы давали о себе знать – воротник шанса, перевязки и бинты, потерянные зубы – все это плата за его жестокость, он даже не считал себя униженным, он понимал, что это справедливо. Так же он отдалённо все же понял, что он пошёл на это из-за страха, что-то напугало его, но что именно он не мог даже понять, настолько глубокий страх это был, словно его куда-то глубоко и сильно ранило. Но он уже не был прежним человеком, он сорвался и сорвался безвозвратно, потеряв человеческое, ценное, но вернуть это можно, однако он в это не верил из-за отчаяния и сильного осознания своей вины, охватившего его существо. И в скором времени так или иначе пройдёт суд и издадут этот злополучный вердикт к его тюремному заключению и все, он больше никогда не будет полноценным гражданином в этом обществе, как и не сможет больше работать финансистом и заниматься любимым делом. Он сам сломал себе жизнь или что-то, кто-то его это сделать вынудил? Ведь нет такого природного инстинкта, даже при обычном изнасиловании садизм отсутствует. Тогда почему он это сделал? Почему он это сделал? Почему…
Словно заколдованный замок, больница неприкосновенно, как непреступная крепость больных и умирающих стояла на заре дня, откуда входили и выходили пациенты, их родственники или все вместе с новоиспечённым огурчиком здоровым, радующимся выздоровлению, как новой жизни. Там же лежала Вера, мать которой уже уехала домой и этажом ниже валялась без сознания, всеми врачами презираемая, как грязное мясо, Виолетта Франке Евгеньевна лежала после изнасилования Айратом с кучей травм, вся побитая, но от крови её лицо медсёстры протереть все же соизволили. Однако отношение к ней превышало все пределы человеческого эгоизма со стороны медиков: «Чё ей терапия, пущай валяется, грязная девка». Кому нужна изнасилованная, падшая женщина? Мясо и мясо. Шлюха и шлюха. Люди очень жестоки к пострадавшим от подобных инцидентов женщинам, а иные вообще считают, мол удовольствие ей доставили, ещё и жалуется скотина такая. И все это радостно, лучезарно, с юморком и светлой иронией, красота, да и только. Но Добрыня все же решил навестить несчастную, по чесноку мужик забрёл в больничку, созвонившись с врачами в процессе более часа с ними дискутируя, мягко выражаясь и нашёл-таки палату, в которой она лежала. Пришёл Добрыня с цветами, как