всего святого, Джолин, у меня чуть сердечный приступ не случился. – Моя мать, инопланетянка, отмахнулась от меня и снова склонилась над гигантской кастрюлей, стоявшей на плите.
Держась по периметру кухни, я придвинулась ближе, пока не добралась до раковины на рабочей поверхности «островка». Я смочила пальцы водой и стряхнула капли на нее.
– Прекрати, Джолин. Что с тобой сегодня?
– Хм, значит, ты тоже видела «Знаки»[10]. Я всегда думала, что пришельцы с их водобоязнью, прибывающие на планету, которая на две трети покрыта этим веществом, слишком глупы, чтобы выжить в таких условиях.
– Так вот ты о чем? Ты видишь во мне И-Ти?[11]
– Скорее королеву из фильмов «Чужой». – Я выудила из ящика стола зажигалку для свечей и щелкнула ею, выбивая пламя. – А я – Эллен Рипли[12].
– Ты смотришь слишком много фильмов.
– Кто-то же должен меня воспитывать.
Моя мать, инопланетянка, помолчала, а потом повернулась ко мне.
– Обидно, когда ты говоришь такие вещи.
В другой жизни, в другом фильме эта нотка боли в ее голосе заставила бы меня остановиться. Но все это не напоминало умильную сцену, в которой мать и дочь сначала ругаются, а потом одна из них разряжает обстановку, обсыпая другую пригоршней муки, и ссора перерастает в веселую кулинарную бойню с нежным примирением в финале. Мы с мамой никогда не дотягивали до хеппи-энда, и, если у меня и оставались какие-то сомнения относительно ее мотивов в тот день, коричневая стеклянная бутылочка, которую она тайком пыталась засунуть в карман фартука, избавила меня от них. В животе поселился знакомый холод. Эта бутылка явно не из кухни.
Я открыла рот, потом закрыла и снова открыла.
– Извини.
– Как дела в школе? Футбольная тренировка?
– Поучительно, как всегда. – Ладони взмокли, когда я уставилась на выпуклость в кармане ее фартука. – Как у тебя… Ты опять за свое?
Моя мать-инопланетянка пропустила вопрос мимо ушей.
– Ты голодная?
Все сжалось у меня внутри.
– Неправильно. Моя мать никогда бы не задала такой вопрос. И у нее нет фартука.
– Вообще-то фартук у нее имеется. И она стряпала еще до твоего рождения. Во всяком случае, некоторые блюда.
– Я тебе не верю.
Она вынула ложку из кастрюли и протянула мне, чтобы я попробовала.
Я с опаской посмотрела на суп. Как и моя мать инопланетянка, он выглядел совершенно безобидным снаружи, но я-то знала, что это лишь видимость.
Ее рука задрожала, когда я не ответила.
– Это минестроне[13]. Я приготовила его для тебя.
– Сначала ты.
Ложка с грохотом упала на рабочий стол, и кипящая оранжевая жидкость расплескалась во все стороны.
– Проклятье, – прошептала она. И тут же хлынули слезы. – Почему ты не можешь быть доброй и открытой? Почему не можешь улыбнуться и съесть тарелку супа?