хорошо, Элисон, но немного безразлично. Музыка любит увлеченных.
– Необходимо иметь твердую классическую основу, – степенно возразила Элисон, как будто сама Беатриса Тейлор стояла за ее спиной и говорила ее голосом.
– Музыка – одно из величайших наслаждений жизни.
Элисон пожала плечами, хмуро взглянув на ноты.
– Мне кажется, я не люблю музыку. Наверное, у меня нет слуха.
На этот раз пожала плечами Кэйси.
– Ну что тут скажешь – это может стать проблемой. – И вдруг ее осенило. – Подожди-ка минутку.
И она выскочила из комнаты. Элисон глубоко вздохнула и обреченно вернулась к Бетховену. Она еще продиралась сквозь дебри до смерти надоевших ей звуков, когда возвратилась Кэйси.
– Вот мой верный друг, – объявила она, – он частенько составляет мне компанию, – и вынула из чехла изрядно потертую гитару. – Ему много пришлось постранствовать.
Элисон явно заинтересовалась, так что Кэйси могла быть довольна.
– И я всегда могу его захватить с собой куда угодно. Представь себе, это очень удобно, пианино ведь не потащишь на горбу. А музыка мне необходима. – Выкладывая все это, Кэйси одновременно настраивала гитару. Элисон встала с табурета, чтобы рассмотреть инструмент получше. – Она позволяет мне расслабиться, доставляет удовольствие, успокаивает нервы. Приятно играть и для себя, и еще для кого-нибудь.
– Надо же, никогда об этом так не думала, – и Элисон дотронулась до гитары. – Но ведь на ней нельзя сыграть Бетховена.
– Отчего же?
И Кэйси по памяти стала подбирать мелодию, с которой только что мучилась Элисон.
Та широко раскрыла глаза от удивления и опустилась около Кэйси на колени, чтобы не пропустить ни одного движения пальцев.
– Но ведь звук другой.
– Так ведь и инструмент другой. Другое ощущение и звук. Музыка существует в разных формах, Элисон, но это тем не менее музыка.
«Ну почему никто никогда не удосуживается поговорить с ребенком? – удивилась Кэйси. – Она впитывает все сказанное, словно губка».
– А вы сыграете еще что-нибудь? – И Элисон устроилась у ног Кэйси. – Мне так нравится.
– Нет, пожалуй, ты не можешь пожаловаться на отсутствие слуха, – Кэйси улыбнулась и снова заиграла.
Джордан стоял на пороге и внимательно за ними наблюдал. «Неужели она никогда не перестанет устраивать сюрпризы?» – подумал он. Его удивило не то, что она играет. Узнай Джордан, что она дирижирует оркестром, он уже нисколько бы не удивился. Он не сомневался, что ей все под силу. Но его ошеломила ее способность давать и вызывать любовь. Неужели это врожденное качество? Или она научилась этому? И сознает ли она сама, какой властью над людьми обладает?
Элисон ее любила. Это он видел по глазам девочки. Она принимала Кэйси такой, какая она есть. Без всяких вопросов, без сомнений. И так же ее любила Кэйси. «Но у меня-то сомнения есть, – размышлял он. – И вопросы тоже». И опять он убедился в ее правоте. Вырастая, мы утрачиваем способность к нерассуждающей любви.
Кэйси увидела