ответственный за сохранность библиотеки господин Поридис.
Именно из-за последнего мы все теперь и были вынуждены находиться в малоприятном обществе Правителя. Он с подчёркнуто вежливым выражением лица внимательно оглядел всех бледнеющих придворных, не забыв ни одного, затем показательно медленно, стараясь устрашить всех ещё больше, сложил руки на могучей груди. И, направив пристальный взгляд на меня, вкрадчиво поинтересовался:
– Что здесь происходит?
Подумав немного, опустив руки и не демонстрируя более проигнорированную ткань, я задала встречный вопрос:
– А вы почему интересуетесь?
– Хм, – выразительно протянул Правитель, задумчиво надул губы, покивал с умным видом и откровенно издевательским голосом ответил, – наверно, не потому, что половина моего двора пропала в неизвестном направлении, а библиотека, древняя, между прочим, и очень ценная, подверглась нападению, в ходе которого лишилась нескольких запретных фолиантов и библиотекаря.
Как-то неосознанно все мы повернулись к моложавому старичку в тёмном балахоне. На его седых волосах виднелась отчётливая проплешина, скукоженные руки чуть дрожали, как и подкашивающиеся ноги, но выражение лица было решительным, почти упрямым. Я невольно прониклась к этому мужчине уважением. В его возрасте и с его здоровьем покинуть родные стены библиотеки, заявиться ко мне и требовать вернуть украденные книги, было настоящим подвигом.
Как-то инстинктивно, не отдавая себе отчёта в собственных действиях, я откинула кружевную ткань за спину, прикрывая прирытые остальной тканью книги. Те самые три запретных фолианта, которых мне даже касаться запретили, не говоря уже о наглом воровстве.
Была надежда, что среди вороха разноцветных тканей, окружающих меня со всех сторон, щедро разбросанных по полу чьей-то заботливой ручкой, книги не найдут.
Надежде было суждено сдохнуть в мучительных конвульсиях.
Я это точно поняла по снисходительному взгляду Правителя. А потому, решив спасти саму себя, выдала:
– Библиотекарь сам пришёл, – причём сказала я чистую правду, ещё и покивала, выразительно так глянув на старичка.
Тот подавился от возмущения и аж побагровел весь. Особенно после того, как я ему очаровательно улыбнулась, мысленно велев заткнуться и не вякать.
– Верю, – кивнул дракон, – а все остальные?
– Ну, фактически, они тоже все сами пришли. Кроме лорда Паровэса, его насильно затаскивать пришлось.
И все опять повернули головы в одном направлении, взглянув на упомянутого артефактора. Тот, натура горделивая и принципиальная, обижено одёрнул края камзола, выпрямил спину, вздёрнул подбородок и одарил меня уничтожающим взглядом. «Теперь ты поплатишься» – читалось на его самодовольной морде.
Наи-и-ивный! Глупый-глупый лорд, даже не догадывается, что платить придётся ему самому. Он посмел угрожать мне, ослушался моего приказа и вот теперь ликовал, когда запахло жареным. Я такого не прощаю. И не забываю.
Моя ласковая улыбка была ему красноречивым ответом на превосходящий взгляд.