упавшим голосом спросила Ксения. – Или перенести ее на завтра.
– Солнышко, что ты прямо как чужая? Конечно, не могу. Завтра другая команда тренируется. И пропустить не могу – мышцы постоянно нужно держать в форме.
Аргументация была слабенькой. Никакого криминала в том, чтобы Никита пропустил тренировку, Ксения не видела и все списала на лень своего друга, эгоизм и ненависть к суете. По этой причине даже вид спорта Никита выбрал несуетливый.
Неожиданно для себя она сказала:
– Знаешь, Рассветов, это не я, это ты чужой.
– Солнышко, у тебя критические дни? – с обидой спросил инструктор.
Ксения так и видела, как Никеша наморщил свой идеальный нос.
– Извини за беспокойство. Прощай. – Прозвучало пафосно, но Ксении было плевать на слог. В этот момент она была уверена, что отношения с Никешей зашли в тупик и ликвидировали сами себя, как космическая станция, отработавшая срок.
Глава 10
…Прокатывая между ладоней остро оточенный карандаш, Гена честно пытался работать.
На данный момент работа состояла в том, чтобы вникнуть в замечания, высказанные производственниками, и составить рекламацию на оборудование, а самолюбие, черт бы его взял, требовало: обидься, Гена.
«Если хочешь доставить мне удовольствие, перестань подворовывать на фирме», – вот как она выразилась.
Ведь что, мерзавка, сотворила: разбила предложение на две части. Пока он, открыв рот, вслушивался в журчащие переливы ее голоса, она сказала гадость и сиганула из лифта, вильнув бедром. И, конечно, он ничего не успел ответить этой змее, этой ведьме, потому что пока он пялился на ее попку (тут Гена вздохнул и заерзал в кресле), лифт тронулся, а он так и не придумал, что ответить. Ну хотя бы: «Сама дура».
Гена сунул карандаш в органайзер, вместо него извлек ручку с черной пастой. Потянулся к принтеру, достал несколько листов бумаги и положил перед собой.
Чистый лист вызывал у Гены желание оставить на нем свою подпись.
Этим Гена и занялся. Подпись была командирская, с нажимом, сильная и энергичная. Вот только с подчеркиванием Гена никак не мог определиться: снизу ставить или сверху? Нужно было потренироваться.
Рука тренировалась, голова думала – о Барковой, конечно.
Умная бы давно допетрила, что его кто-то подставляет, сказал себе с горечью Гена и понял, что сказал что-то важное.
Обижаться было приятней, чем думать, но мысль внедрилась в череп и застряла там, вызвав маету и внутреннее беспокойство.
Так и не решив, где ставить это самое подчеркивание, Гена приподнялся, перегнулся через стол, отправил лист в пустую корзину, сел и вернулся к началу размышлений: «Кто-то подворовывает на фирме дядьки Саньки. Баркова почему-то уверена, что это дело рук Геннадия Явкина. Тимофеевича», – добавил про себя Гена и раздул щеки.
Так вот: второй зам Баркова уверена, что Гена Явкин…
Кресло под Геной скрипнуло.
За кого она его принимает, эта злыдня Баркова?
Все просто. Кому-то очень нужно, чтобы