поймешь, как я это делаю, и захочешь сам попробовать, дай знать – поменяемся, и в следующий раз я буду отдавать, а ты выбирать. На гроте и бакштагах – сначала я один. Сначала, Маша! я сказал – «сначала», не ори… Потом подключится и Серёга… Ну вот. А называется это всё поворотом оверштаг. Идем еще минуту, Маш, и начинаем крутиться. Серёга, задавай вопросы, у тебя есть минута.
Сергей спрашивает, что такое бакштаги, быстро понимает и уверенно объявляет, что он это может. Вова молча жмёт ему руку.
– Говорю сразу, Серёга, что сначала будет тренировка… будем вырабатывать у тебя мгновенную реакцию на команды. Сделаем поворотов десять подряд с интервалом в несколько минут, и ты поймёшь, что ничего в этом особенно страшного нет. А потом будем ехать в рабочем режиме – спокойненько, одним галсом минут по тридцать. Порулить на остром курсе поучишься. С одной стороны – дрянь погода, конечно, а с другой… как ещё вырабатывать эту мгновенную реакцию? Ну да ладно, соколы… Маш, начинаем!
И началось… Целый час Серёга прыгает как обезьяна, скользя и падая – вырабатывает реакцию, как и приказали. Три раза, беспомощно по-детски матерясь, получает гиком по голове, на четвертом маневре уворачивается – ЙЕС! На пятом перестает называть моего мужа на “вы” и по имени-отчеству, оставив одно отчество, и объявляет, переорав шторм, что ему уже надоела глупая однообразная работа по отдаванию шкота и набиванию бакштага, и что он даёт об этом знать! Весь его мокрый и гордый вид выдает душу морского волка – приятно посмотреть.
Следующий час он, вцепившись в штурвал и выкрикивая междометия, учится видеть в слабой подсветке запомненные нужные циферки курса на умываемом дождем компасе. Бронзовые раксы начинают греметь и звенеть в пазу, если Серёга теряет нужный угол к ветру – ох, спасибо, Степаныч! прямо пособие для начинающих! – и Сергей методом тыка выравнивает лодочку, и звон прекращается… – Я понял, Маша! Я понял, Константиныч! – Сядь! Удобней будет! – кричит мой муж, и тот мгновенно садится, а я вижу быстрый взгляд мужа на меня и считываю: ты бы, мол, ни за что не села, просто из вредности!
– Хорошо что есть кого поучить, правда, Вов? – хотя могла бы и не ёрничать, всё равно ничего не слышно…
К утру раздуло аж до тридцати узлов, всё тот же проклятый вест… ох и ветрюга! Дождь поливает, море моет, всё гудит и звенит… Но Сергей приноровился, выглядит браво.
– Маша, смотри какая скорость, – он показывает рукой на ревущую воду за бортом, над которой мы, как ему представляется, летим морской птицей. – Сколько мы прошли, как думаешь?
– Серёжа, – кричу я в ответ, – я не хочу тебя расстраивать, но… – я тыкаю пальцем в прибор с цифрой шесть. – Шесть узлов скорость. Это одиннадцать километров в час, Серёжа. А учитывая наш зигзаг, недалеко мы уехали… Ночь и шторм создали иллюзию скорости. Мне всё равно, сколько мы прошли, я уважаю иллюзии, но у мужчин всё по-другому. Одиннадцать километров в час им мало. Я имею в виду новичков, конечно.
– Ну как вы? – высовывается