мы не из-за зловония, пыли или чего-либо еще. Нас душила странность, непохожесть этого места на все, что мы видели прежде.
Первым вошел Дмитрий. Мы все включили фонари и осматривали монолит изнутри. Вокруг нас теснились толстые провода, связанные прочными металлическими скобами. Они шли от самого пола к потолку, что терялся где-то там, куда не доходил свет от наших фонарей. Это напоминало колонны или хребты неведомых существ. Столь же громадных, сколь и опасных.
Удручающая обстановка никак не огорчала Петра. С энтузиазмом юнца он побежал по коридору, рассматривая причудливые узоры, перекочевавшие с поверхности монолита внутрь него. Мы провели там только пятнадцать минут, а уже согрелись. Скинули куртки, перчатки и шарфы недалеко от выхода, чтобы захватить их на обратном пути. Это казалось нам разумным.
Уже на первом перекрестке мы решили отдохнуть. Ольга предложила перекусить, и я с радостью согласился. За едой мы наблюдали, как Петр делает какие-то записи в блокнот, который всегда носил в нагрудном кармане. Дмитрий и Эдуард пытались найти хоть какие-то образцы для изучения, но все, что им удалось собрать, – это лишь немного пыли. Впрочем, даже эта пыль могла бы стать дороже килограмма золота.
Не думаю, что нам хватило бы и недели, чтобы изучить монолит, поэтому мы доверились знакам. Над одной из дверей висел символ, отдаленно напоминающий звезду. Именно туда мы и пошли. Створки открылись сами, как только Петр приблизился, что напугало каждого из нас. За дверью оказалась квадратная комната, и впервые мы увидели потолки монолита. Тяжелые, темные, сферические. Провода, раньше уходившие в неизвестность, здесь сплетались в одной точке, образовывая восьмиконечную звезду. Петр быстро зарисовал это.
Там же мы нашли и первую стоящую находку. В стены были вставлены металлические предметы, которые я могу назвать не иначе как идолы. Круглые, похожие на яйца. В них зияли дыры. С первого взгляда в их положении не было никакой системы, но Ольга быстро узнала созвездия. И вот чудо: ни на одном таком идоле созвездия не повторялись. Были и незнакомые нам, людям. Эдуард даже не смог предположить, из какого же металла были сделаны эти чудесные вещи, хоть и сказал, что стоить они должны целое состояние. Свое я так и не продал, так что отправляю его тебе вместе с этим письмом. Можешь сохранить его, можешь найти покупателя. Мне уже все равно.
Ты спросишь, почему я назвал находку идолом? Все просто, ты и сам увидишь. С первого взгляда, с той самой секунды, как я взял яйцо в руку, мне причудилось в нем лицо. Страшный лик рока, что следует за всеми нами. Без рта, носа. Только сморщенная кожа и красные глаза. Присмотрись к идолу и ты поймешь, о чем я.
С той минуты, как мы вошли в эту комнату, обитатели монолита больше не представлялись мне светлыми и прекрасными. Скорее чем-то зловещим, поросшим мхом. Скрюченным, как эмбрион, и столь же развитым, несмотря на впечатляющую постройку и архитектуру.