пятидесяти посадочных мест. Первой зашла наша камера, вторыми заводили петухов. Мы знали, что их приведут, и нам было очень интересно, как они выглядят.
Почему-то в нашем воображении это были необычные люди, почти НЛО или как минимум персонажи из бразильского карнавала, украшенные страусиными перьями.
Они зашли колонной и сели во второй половине зала. Их было тоже человек десять. Как только начался фильм, один из торпед подбежал к ним и начал бить кого-то.
Началась драка. Оказывается, все в камере, кроме меня, знали, что она будет. Меня не предупредили, потому что я был новенький. Все произошло очень быстро. Забежала охрана, разогнала всех по камерам. Когда мы зашли в камеру, я увидел, что у батька (его звали Фаст) из спины торчит заточка. Он же этого даже не почувствовал, видимо, находился в состоянии шока.
Тем, кто не был в тюрьме, тяжело описать, что значит – потерять свободу.
Состояние, когда ты уже ничего не решаешь. В нашей камере надо было спрашивать разрешения даже для посещения туалета, но об этом я узнал позже.
Фаста забрали на больничку. Больничка – целый этаж, специально отведенный для больных. На самом деле там находилось немало тех, кто вступил в соглашение с органами. Больничка была еще одной из форм поощрения. Там лучше кормили, у каждого была своя шконка. Ради такой привилегии многие симулировали болезнь или занимались членовредительством, например, глотали кресты.
Кресты – два куска проволоки или два гвоздя, крест-накрест перемотанные резинкой. Складывают, засовывают в хлебный мякиш, проглатывают, ждут, пока мякиш рассосется, и тогда человек чувствует адскую боль. Ему делают операцию, вырезая часть кишки. Я видел таких ребят. Они становились инвалидами взамен трех-пяти месяцев, проведенных в больничке.
Фаст же в больничку поднимался часто. Но не из-за болезней. Опер водил его в женскую палату в награду за каждую новую явку с повинной. Фаста это сильно мотивировало. Поэтому, чтобы подняться в больничку и потрахаться, он не брезговал тем, чтобы оттрахать кого-то в камере, если тот был не готов дать явку и взять на себя срок.
Глава 4
Трассовой
Если хочешь узнать, кто твой настоящий друг, постарайся попасть за решетку.
Ко мне присматривались недолго. Уже на третий день я получил первых пиздюлей. Для этого не нужно было совершать что-то особенное. Такова была мера запугивания и поддержания порядка. Ты мог заговорить во время сна батька, и этого было достаточно.
Однажды я увидел на столе несколько черновиков с заголовками «Явка с повинной». Потом узнал, что даже торпеды, которые заехали с обвинениями, по которым сулило два-три года, уже написали себе по восемь-десять лет. У самого батька был срок десять лет. Больше малолеткам не дают, а так как у него были статьи 132 и 105 – изнасилование и убийство, то переходить на взрослую зону он не хотел. Знал, что с него спросят. И вот ему уже двадцать лет, он незаконно сидит в малолетней хате, потому что это на руку операм.
Однажды меня повезли