Валерий Казаков

Коварный дар. Мистический детектив


Скачать книгу

Иван, испытав облегчение. – А нимб у кого видела?

      – У Матвея – церковного звонаря, У Николая Алексеевича Вяткина, который в школе химию преподает. У тети Наташи, которая лежит парализованная двадцать лет. Нимб, он почти у каждого человека есть, только по-разному светиться. У обычного человека он незаметен. Он синеватый такой, как туман по утрам. У старых и добрых людей – поярче, а самый яркий у великомучеников, которые всю жизнь в трудах да заботах прожили и не нажили ничего.

      – Да ведь таких-то в России большинство, – снова оживился Иван.

      – Может быть, – согласилась дочь

      – Мы тут все такие, – не унимался Иван. – Ты на нас с матерью посмотри. Ну чем мы не великомученики? Скажи! С утра до вечера в работе, а прок от этой работы какой? Ни машины у нас нет, ни золота, ни серебра, только огромные валенки с галошами на ногах, да фуфайки на теле. Вот и всё наше богатство.

      – Вы ещё хорошо живете.

      – Да я не жалуюсь, просто к слову пришлось.

      – У вас всё есть.

      – Да я согласен. Есть. Я ничего против не имею. Мой отец ещё хуже жил. Вот только зачем по телевизору-то нам всё врут. Прямо неудобно как-то. Иногда в голову такое лезет, – хоть письмо президенту пиши. Ведь президент-то он, вероятно, правды не знает. Вот ему и кажется, что всё у нас хорошо. Всё в порядке.

      – А у меня в голове сейчас полная ясность, – радостно сообщила дочь. – Всё на своих местах: и земля и небо, и свет и тьма. Только неясно, где начало и где конец всему этому?

      – Чему? – не понял Иван.

      – Тому, что называется жизнью.

      – Так ведь есть рождение и смерть, – попробовал объяснить Иван.

      – Это для одного существа, а меня волнует Вселенная, – спокойно уточнила дочь.

      Иван Филиппович недоуменно пожевал губами и подумал про себя: «Черт знает что!» А Вера, между тем, продолжила:

      – Мне кажется, жизнь отдельного человека на земле вообще не имеет смысла. Без прошлого и будущего отдельный человек ничего не значит.

      – Да я ничего против не имею, – снова оправдался Иван, – только к нам с матерью больно-то не прислушивайся. Неудобно как-то.

      Сказал это и почувствовал себя перед дочерью глупым старикашкой, которого легко поставить в тупик.

      ***

      По профессии Иван Филиппович был ветеринар, всю жизнь он копался в скотских болезнях, колхозных дрязгах, и, видя по утрам в тусклом зеркале свое коричневатое лицо, всегда почему-то удивлялся: неужели это он? Почему такой старый, сухой и серый, как майский жук? Ведь, кажется, совсем недавно кожа приятно лоснилась на покатом лбу, на щеках горел румянец, а глаза блестели так сильно, что жена их видела даже в темноте. Дочь Вера была желанным ребенком. Её любили, как любят в России светлое будущее, с ней связывали массу радужных надежд.

      – Вот только в любви, папа, я ничего не понимаю, – однажды призналась дочь. – Столько романов написано об этом,