могли понять, почему их драгоценных детей держат за решеткой, как каких-нибудь преступников. Полицейские пытались объяснить…
«Но они и сами мало что понимают», – осознала прижавшаяся к стене Элен, глядя, как копы мягко оттесняют прорвавшихся через пост охраны родительниц и тихо переговариваются между собой. Мелькали слова и аббревиатуры: «Отпустить», «Держать до распоряжения, «НКГ».
«Нац-контроль границы? – удивилась Элен, подождав, когда последнего посетителя выпроводят обратно в зал ожидания. Так у нее должно было появиться немного времени, – Если всё дело в них, понятно, чего копы в клуб припёрлись».
Но непонятно, почему повязали всех и почему до сих пор не выпустили. Элен несколько раз видела, как работает НКГ – они просто приходили в любой дом, в любое заведение, могли даже подойти на улице и просто забрать человека, а тот потом оказывался каким-нибудь испанцем. Или азербайджанцем. Или американцем. Как Саша.
До того, как Элен родилась, она слышала, что в 2040-ых такие операции по поимке нарушителей границ проводились почти ежедневно. Люди всегда при себе носили документы, удостоверяющие личность и прописку, каждый второй мог быть схвачен и допрошен. Шла настоящая охота на приезжих, на туристов, на тех, кто недавно переехал в Россию.
«Истребление пропаганды Запада», – так они это называли. Вскоре Акт Молчания был подписан и согласован всеми вышестоящими чинами.
Россия замолчала.
«Как три обезьянки, – едко подумала Элен, прокрадываясь к решеткам, – Сами молчим, никого не слушаем и не смотрим на зарубежную продукцию, ибо – пропаганда!»
В других камерах наверняка творилось тоже самое, что и в камере Элен. Девушка знала – у нее осталось минуты три, не больше, прежде чем дежурный заметит, что по коридорам шастает заключенная.
Как за три минуты вычислить среди толпы того, кто пошел против государственного закона и каждый день выходит в мировую Сеть?
Да очень легко.
– Как я соскучилась по солнцу! – громко заявила Элен, сбоку прижимаясь к решетке. Почти все тут же затихли, пораженные неожиданным визитом извне, лишь одна небольшая группка, столпившаяся вокруг чего-то, невидимого для Элен, не обратила на гостью внимания.
Слава Всевышним, среди них не оказалось ее Лучей. Они оба, растерянные, мертвецки-бледные, сидели у стены, тихо переговариваясь («Уже знакомы! Как удачно!» – пронеслось в голове у Элен) и едва ли не подпрыгнули, услышав последнее слово, специально, почти физически ощутимо, подчеркнутое девушкой.
– Надеюсь, эта ночь скоро кончится, – буквально пропела Элен, заставив глаза Лучей округлиться еще больше, а тех, кто не в теме, воззариться на девушку с крайним недоумением.
– Ты ваще кто? – спросил какой-то мужик, стоящий к решетке ближе всех. Элен ответила ему загадочной улыбкой.
– Всего лишь гостья, молодой человек, – «ты точно был им лет двадцать назад», – Можете считать меня призраком, витающим в коридорах этой тюрьмы…
– Слышь, призрак, сгинь отсюда. Мне