что братец не открыл-таки всей правды до конца. Мне же хотелось знать все наверняка и немедленно, а раз так, спутникам придется смириться с моим неиссякаемым любопытством – других вариантов у них просто нет.
Первым делом меня интересовала способность творить чудеса. Друзья подтвердили, что та действительно передается по наследству, и моя мама (подумать только, meine liebe mutter!) – не исключение. Я недоверчиво передернула плечами:
– Да бросьте, уж я бы заметила!
– А ты подумай хорошенько, вспомни! – вкрадчиво посоветовал кот.
В голове послушно всплыли эпизоды, когда-то поразившие детское воображение, но со временем задвинутые реальностью на задворки памяти.
…Мама замешивает тесто и разговаривает с ним – о чем-то спрашивает и хохочет, будто ее рассмешил ответ. А я, маленькая пятилетняя девчушка с большим красным бантом в косе, сижу рядом и внимательно наблюдаю, как мягкий белый комок пузырится и шипит, словно вправду ведет диалог с хозяйкой…
…Персонажи волшебной сказки с хорошим концом, рассказанной мамой на ночь, оживают, как актеры на сцене театра, становясь яркими, объемными и живут своей неповторимой жизнью. По мере развития сюжета мы с Иваном замираем и прижимаемся друг к другу в самые напряженные моменты, потрясаем кулачками, подбадривая добрых героев, и грозим злым – неминуемым возмездием…
…Я, восторженная первоклашка, вернувшаяся домой с экскурсии по Старому Парку с охапкой разноцветных кленовых листьев, чтобы порадовать маму, забираюсь на табурет и, поднявшись на цыпочки, дотягиваюсь до верхней полки с большой хрустальной вазой. Маленьким ручкам трудно удержать тяжелый сосуд, и он летит на пол. Я зажмуриваюсь, с ужасом ожидая, что сейчас услышу грохот и звон, в стороны разлетятся осколки. Табуретка подо мной опасно кренится, я теряю равновесие и… в замедленном темпе, плавно, как легкий кленовый листок, опускаюсь на устилающий пол ковер. Осторожно открываю сначала один глаз, потом другой и понимаю, что ничего страшного не произошло: ваза с листьями стоит на положенном месте, а я даже не ушиблась. Надо мной склоняется встревоженная мама:
– Как ты себя чувствуешь, Аленушка?..
Вот это да: моя собственная мать – чародейка, а я прихожусь племянницей самой Жрице Огня! Означает ли это, что и у меня тоже есть определенные… м-м-м… наклонности?
– И я так сумею? – Спрашивая, я так волновалась, будто от ответа зависела вся моя дальнейшая жизнь.
– Должна! – со знанием дела подтвердил Соломон. – Про вас, кудесников, ничего сказать нельзя определенно: одни с самых пеленок волхвуют, другие начинают только по достижении зрелого возраста. Иногда таким, как ты, нужно попасть в критическую ситуацию, получить толчок извне.
Как ни странно, такая неопределенность меня вполне устроила. Человеку свойственно стремление отодвинуть неизбежное (например, визит к зубному врачу) хотя бы на какое-то время, а лучше всего – на неопределенный срок: ведь разговоры – одно,