и мальчиков в свой скит.
– У нас о сиротах заботится государство – их распределяют в детские дома! – заупрямилась я.
– Да брось ты, Елена, – охладил мой пыл Иван. – Когда вернешься домой, посети хотя бы ради интереса парочку наших приютов, пообщайся с детдомовцами. Если сумеешь вызвать их на откровенность, они расскажут о своей сиротской доле: каково это жить без любящих родителей. Да и в считающихся полноценными семьях далеко не все папы и мамы уделяют детям должное внимание и обращаются с ними как с полноценными личностями. Девчонки и мальчишки большей частью предоставлены самим себе и улице, а случается – подвергаются насилию со стороны самых близких людей.
В глубине души признавая правоту брата, я промолчала. А что тут возразишь, если я и сама общаюсь с любимой мамой изредка из-за ее занятости, а собственного отца почти не помню?
– Наш скит расположен уединенно, – терпеливо дождавшись окончания спора, продолжила Агата, неожиданно для меня оказавшаяся всеми уважаемой Жрицей неведомой мне раньше страны. – Добраться до него может лишь знающий человек – это помогает уберечь от посторонних накопленные многими поколениями берендеев сакральные знания. Ты уже побывала на капище, где проводится огненный обряд, приближающий подрастающее поколение к духовной мудрости наших Богов…
– Но я же своими глазами видела… – несмотря на более чем убедительные доказательства, строптивица никак не хотела признавать, что ее обманули собственные глаза.
– Им не всегда можно доверять, – мягко прервала Йогиня-Матушка, – позволь мне закончить. – Я наконец-то послушалась и прикусила болтливый язык. – В скале есть специальное высеченное углубление – жрецы называют его Пещь Ра (по-вашему – пещера), – объясняла тетя. – Из него выдвигается каменный помост (лопата), разделенный выступом на два равных углубления. В ближнее к Пещи Ра отделение укладывают спящих детей в белых одеждах. Во второе – сухой хворост, после чего лопата задвигается, а хворост поджигается. Завершение Огненного обряда означает, что дети-сироты посвящены Высшим Богам, и до определенной поры никто не увидит их в мирской жизни.
Я смотрела на тетю и не узнавала ее: рядом сидела не с детства знакомая мне простая и добродушная женщина, а совершенно другой человек – внешне похожий на нее, как две капли воды, но, по сути, более значительный и глубокий, вызывающий почтительный трепет одним своим присутствием.
– Кстати говоря, в наших сказках про Бабу Ягу этот обряд описан довольно подробно, – вставил Иван. – Да только смысл заложен совершенно иной и, возможно, неспроста.
– Когда-то мы из лучших побуждений допустили к таинству чужестранцев. Но те, возвратившись в свои земли, красочно расписывали соплеменникам, как берендеи живьем бросают в огненную печь маленьких, принося их в жертву Богам, – пояснила Лада. – А поскольку хворост поджигала сама Йогиня-Матушка, то именно ее и посчитали главной злодейкой, прозвав Бабой Ягой, да еще и Костяной Ногой!
Чужеземцы