конфет принесена. Прибалтийская «Лайма», свежие, только что в сельпо привезли, – крикнула она, на ходу поправляя прическу из пышных волос и мимоходом взглянув на себя в зеркало.
– Не беспокойтесь, Елена, я на минутку зашел. Хотел с Евгением Ефимовичем пообщаться по поводу одного больного. В больнице не было времени, а тут шел с речки, вижу – вы дома. Вот и зашел.
– Да заходите, заходите, не стесняйтесь, Лев Филиппович. Мы живем скромно, слава Богу, что квартиру дали. Пока не обустроились, но принять гостя и посадить есть на что. Остальное пока в проекте.
– Все с этого начинали, – поддержал хозяйку дома Левка Темный. – Я вот еще два года назад ремонт в своей хибаре затеял, до сих пор закончить не могу. А когда? То дежурство, то работа, то еще что. Хорошо, что жены нет, ругать некому. А то, наверное, из дома бы выгнала, – засмеялся Левка Темный.
– Ну ты, про…ходи, – немного заикаясь, позвал Левку Темного Женька, – да хвастайся.
– Нечем, брат Евгений, нечем. Одни заботы. Лучше скажи, знаком ли тебе такой больной – Малкин Семен из деревни Тухомичи? Не то тракторист, не то комбайнер. Числится по списку номер один – механизатор, одним словом.
– Не-а, не помню. А-а-а что с ним? – спросил Женька.
– Да вот в этом-то вся заковырка. Боли в груди, заложило все, говорит. Я снимок сделал – там ничего. А он свое – дышать не могу, болит, и показывает на грудь. Хочу вот с тобой посоветоваться, может, какой-никакой бронхит написать? А то не даст он нам покоя, начнет бегать ко всем, к главному, а потом в райком… Знаю я этих трактористов. Пьют, пьют, а если что – мы труженики села, о нас, мол, особая забота. И давай правду искать.
Тем временем Елена накинула скатерку на столик, стоящий в комнате, поставила в вазочку цветы и стала расставлять чашки с блюдцами. Посередине красовалась коробка с шоколадными конфетами.
– Проходите, проходите, хватит вам о делах. Садитесь за стол, – хлопотала веселая и задорная Елена. – Вода уже вскипела, сейчас чай заварю – и готово.
– Да погоди ты с заваркой. У нас где-то бутылка сухого вина была, – остановил хлопочущую жену Женька. – Давай ее сюда.
– Да ты что, забыл? Когда это было? То вино давно уже выпито. Но можно же сходить… – ответила бойко, как бы между делом, Елена.
– Зачем же? Я так, на всякий случай, прихватил. Не знаю уж, какое оно хорошее, но мне продавщица Мария Захаровна порекомендовала.
И Левка Темный, как маг на сцене, вытащил из кармана широких брюк пузатую бутылку с яркой этикеткой.
– Что это такое? – взял в руки пузырь Женька. – Ром кубинский, пятьдесят шесть градусов. Крепкий. Мужики говорят, что в голову ударяет после первых двух рюмок, а потом все светлее становится и светлее, только ноги не идут, а в пляс просятся.
– Да ну, – не поверила Елена. – Неужели такое крепкое вино бывает?
– Ром всегда крепкий, на то и ром, – констатировал факт Женька. – Тогда, Ленуля, подавай рюмочки. Коньяк и ром из рюмок выпивают.
– Я