и каменотеса, которых следовало нанять. Он также назвал имя доктора, настаивая, что я должен позвать именно его, а не какого-нибудь другого целителя. Это было не так просто, поскольку доктор жил довольно далеко. Мне ничего не оставалось, кроме как послать ему записку и надеяться, что он отправится в путь немедленно.
Я взглянул на женщину, которая нежно промокала лоб священника куском ткани.
Сальные прямые волосы несчастного были откинуты назад, глаза закатились. Он не знал, что женщина обратилась за помощью к Ведьмаку, иначе воспротивился бы этому. Хорошо, что сейчас он не мог меня видеть.
Из глаз женщины капали слезы, поблескивая в свете свечей. Она не была членом семьи – всего лишь домоправительницей; должно быть, он был по-настоящему добр к ней, если она так убивается.
– Доктор скоро будет, – я попытался ее утешить, – и даст ему что-нибудь обезболивающее.
– Он всю жизнь страдал, – ответила она, – да и я причинила ему немало хлопот. Вот почему он боится смерти. Он грешен и знает, куда попадет.
Кем бы он ни был и что бы ни делал, такого старый священник не заслуживал. Такого никто не заслуживает. Без сомнения, он был храбрым человеком. Или очень глупым. Когда домовой начал выкидывать свои штучки, священник попытался справиться с ним самостоятельно, используя обычные «орудия» служителя церкви: колокол, святую книгу и свечу. Однако тьму этим не одолеть. В большинстве случаев не будет никакого толку – домовой просто не обращает внимания ни на священника, ни на его заклинания. Обычно он все-таки уходит по собственной воле, а священнику достаются почет и уважение.
Однако на этот раз в Хоршоу завелся самый опасный тип домового из всех, с которыми нам приходится иметь дело. Мы называем их потрошителями скота, поскольку чаще всего они питаются животными. Однако, попытавшись вмешаться, священник сам стал жертвой домового, и теперь, попробовав вкус человеческой крови, тот превратился в настоящего потрошителя. Священнику еще повезло, что он вообще до сих пор оставался в живых.
От подножия алтаря к лежащему священнику тянулась зигзагообразная трещина три шага длиной. В самой широкой части, размером почти в ладонь, она напоминала глубокую расселину. Расколов пол, домовой схватил старого священника за ногу и по колено утащил ее вниз. Теперь, сидя там, во тьме, ее порождение медленно высасывало из священника кровь, а вместе с ней и жизнь. Потрошитель похож на большую, толстую пиявку. Он старается, чтобы его жертва как можно дольше оставалась жива, – растягивает удовольствие.
То, что мне предстояло сделать, не зависело от того, выживет священник или нет. В любом случае я должен был связать домового: теперь, напившись человеческой крови, он уже никогда не будет довольствоваться домашним скотом.
– Спаси его, если сможешь, – сказал Ведьмак, когда я уже собрался уходить. – Но твоя главная задача – разобраться с домовым. Это важнее всего.
Я занялся необходимыми приготовлениями.
Оставив его напарника копать